— С ним все будет хорошо, — пробормотала Джинни.

Гарри взглянул на неё и, перестав махать Альбусу, рассеянно коснулся шрама на своем лбу.

— Я знаю.

Шрам не причинял боли Гарри вот уже девятнадцать лет.

Все было хорошо.

— Итак, — тихо сказал он. — Когда мы сообщим Рону и Гермионе о Разрыве?

Джинни ощутимо напряглась.

— Конечно не тогда, когда Лили рядом.

— Лили всегда рядом с нами. Я скоро съеду и предпочитаю, чтобы она узнала об этом прежде, чем это случится.

— Ты не должен съезжать, — в сотый раз повторила Джинни, выглядя до ужаса похожей на свою умершую мать. Гарри отвёл взгляд, как всегда, чувствуя себя неуютно из-за этого сходства.

Он терпел ради блага детей, но это уже стало невыносимо трудным. Хотя, сам он в любом случае ничего не мог поделать. Разрыв Уз не был похож на маггловский бракоразводный процесс. Волшебные браки включали в себя и волшебные Узы Жизни — те узы, которые можно разрушить или смертью одной стороны, или с согласия обоих. Узы Жизни в этом были похожи на непростительные проклятия: нельзя разорвать узы, если по-настоящему не вкладывать в слова своё желание. Гарри был готов. Джинни — нет.

Честно говоря, Гарри не понимал, почему она цепляется за их брак, почему надеется, что они ещё смогут наладить свои отношения. Он обманывал её одиннадцать лет, и чувство вины по-прежнему тяжелым грузом лежало на его душе. А Джинни…. Джинни говорила, что всё ещё любит его, но прекрасно знала, что своим отказом разрушить Узы, отпустить, делает его несчастным. Что это была за любовь?

— А он сказал своей жене? — спросила она, вырывая его из задумчивости.

Гарри оглядел уже рассеивающую толпу, ища Драко.

— У него есть имя. И то, сказал он своей жене или нет, не имеет к нам никакого отношения.

— Да как ты можешь говорить это? — воскликнула Джинни. — Он…он… Ты… Одиннадцать лет…! Ты…

— Джинни, пожалуйста, не начинай снова, ладно?

Боже, он так устал. Он взял на себя вину. Чего еще она от него хочет?

Вина. В этом и заключалась проблема. Джинни, несмотря ни на что, думала, что во всём виноват Драко, а не он, поэтому надеялась, что всё поправимо.

Гарри на мгновение прикрыл глаза.

Он должен покончить с этим. Должен.

— Ты права, — произнёс Гарри, пристально глядя на нее. — Начал это действительно он. Но я — тот, кто возвращался снова и снова.

Глаза Джинни расширились, и он понял, что сказал нужные слова.

— Я не говорила…, — начала она, но Гарри прервал её, резко мотнув головой.

— Нет, Джинни, — твёрдо сказал он. — Драко несколько раз пытался прекратить всё это. Думаешь, ему легче? У него тоже есть маленький сын.

— Ты же говорил мне, что это ты пробовал расстаться с ним, — прошептала Джинни, бросив взгляд на Рона и Гермиону, которые с жаром спорили о политике. Рядом с ними, скрестив руки на груди и явно дуясь на отца, стояла Лили. Гарри улыбнулся ей.

— Я, правда, пытался, — наконец, ответил он, снова повернувшись к Джинни. — Мы оба пытались, но у нас не получилось. Ни разу. Это не те чувства, которые пройдут, если игнорируешь их. Кто-кто, а уж ты-то должна знать.

Глаза Джинни засверкали яростью, и Гарри вздохнул.

— Отпусти меня. Пожалуйста. Я не твой любимый диван.

И, отвернувшись от нее, он направился к остальным.

— Мне жаль, что всё не вышло по-другому, — Джинни догнала его и зашагала рядом с ним. — Я никогда не думала, что всё закончится этим. Не у нас.

— Это наша собственная ошибка, — возразил Гарри. — Мы слишком поторопились со свадьбой…

— Да-да, знаю, — сказала Джинни, пожав плечами. — Задним умом всяк крепок.

Гарри ухмыльнулся.

— Особенно я.

Она рассмеялась, и он тоже. В их смехе был оттенок удивления и неожиданности, какой бывает у старых друзей, вспоминающих любимую шутку, или у двух людей, которые забыли, как это — смеяться вместе.

Поэтому, когда они подошли к Рону и Гермионе, то выглядели по-настоящему счастливой парой. Лили взяла Джинни за руку. Совершенная маленькая семья.

Если бы это было так…

На самом деле он и Джинни провели прошлые шесть месяцев, обсуждая Разрыв их уз. Правда, слово «обсуждение» было не совсем верным. Скорее Гарри молча слушал, как Джинни кричит на него. Он с ней не спорил, не отпирался. Он знал, что виноват. Момент слабости, безобидная забава превратились в нечто большее, и вместо того, чтобы признаться в этом и себе самому, и своей жене, он лгал, глупо надеясь, что это пройдет.

Пройдёт.

Гарри криво усмехнулся. Это не прошло за одиннадцать лет.

Он знал, что заслуживает всех злых, полных яда, слов Джинни, но это всё равно не меняло его чувств.

Но сегодня у Джинни явно уже не осталось сил бороться. Она согласится на Разрыв. Теперь он был уверен в этом.

Гарри, намереваясь поговорить с Роном, начал поворачиваться к нему, но неожиданно увидел заворачивающего за угол высокого мужчину и замер.

Он все это время ждал его?

— Скоро вернусь, — пробормотал Гарри, чувствуя, как сердце забилось быстрее. Он знал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. К чёрту. Он ощущал себя юным подростком, и ему это нравилось.

Туалет Кинг Кросса был на удивления пуст. Закрыв за собой дверь, Гарри наколдовал на ней надпись «Не работает» и, подойдя к Драко сзади, собственническим жестом положил руку ему на бедро.

— Поттер.

Драко спустил воду в туалете и начал расстёгивать брюки.

Гарри отстранил руку Драко и заменил её своей.

— Малфой.

— Поверь мне, я могу отлить и без твоей помо… ох, Гарри…

Драко наклонился вперед и уперся рукой о стену. Его член быстро твердел в ладони Гарри. Как всегда. Это всегда было легко.

Гарри прижался к нему сзади и, сжав мочку его уха зубами, прошептал:

— Скучал по тебе.

* * *

Всё началось с женитьбы. В то время Гарри все еще был опьянен юностью, любовью и долгожданной победой. И состоялась свадьба, свадьба между прославленным героем войны и храброй благородной гриффиндоркой. Свадьба-мечта. Весь волшебный мир с умилением наблюдал за этой парой.

Следующие несколько лет после окончания войны пролетели ярким калейдоскопом сменяющихся времен года и политических режимов. Были поездки в Египет и Австралию, шумные игры в квиддич и мирные дни в постели. Это было то, о чём всегда мечтал Гарри, все, в чём он всегда нуждался: любимая девушка и место, которое можно назвать домом.

Джеймс родился спустя семь лет после победы. И идиллия начала разваливаться.

Джинни была единственной девочкой, рожденной в семье Уизли в течение нескольких поколений, и, как оказалось, женщины Уизли очень плохо переносили беременность и рожали с трудом. После рождения ребёнка Джинни перестала быть той девушкой, в которую когда-то он влюбился. Роды очень изменили её, она стала одержимой желанием перебороть собственное тело и настаивала на ещё одном малыше как можно скорее. Счастье ушло, а на её место пришла унылая рутина.

Ал родился в дождливый субботний вечер апреля. Колдомедик сказал, что роды снова будут очень трудными, и отправил Гарри в комнату ожидания, в которой, уставившись на свои руки, уже сидел Драко.

Необычайно бледный, Малфой указал на дверь палаты, находящейся рядом с Джинни.

— Они говорят, что она не сможет сделать это.

— У неё получится, — твёрдо сказал Гарри, хотя сам не понимал, почему говорит это, если даже не знаком с женой Малфоя. И почему Драко поделился своей тревогой с ним? Они почти не разговаривали после окончания войны, и Гарри ничем не мог ему помочь, так как был совершенно чужим человеком. Но его странным образом утешало, что не только он может больше не увидеть свою жену живой.

И затем Драко посмотрел на него.

Гарри не вспоминал этот взгляд и то, что он тогда почувствовал, до августа того же года.

Они были в душе после дружеской квиддичной игры. И даже здесь Гарри думал о том взгляде в Сент-Мунго только пару секунд — было трудно думать о чём-то, когда он с трудом пытался не опускать потяжелевшие от похоти веки, чтобы продолжать смотреть на невероятную картину перед собой: Драко Малфой на коленях, обхватывающий своими красными влажными губами его член. В тот момент он почувствовал, как часть головоломки наконец — наконец-то — встала на своё место.

* * *

— Мы произнесли слова Разрыва вчера, — приглушенно сказал Драко, уткнувшись в свой рукав.

Гарри замер.

— Вы… вы… правда?

Расфокусированным взглядом он тупо уставился на надпись на стене туалета, которая сообщала всем, что Моника Хатчинсон была шлюхой.

— Мы не скажем Скорпиусу, пока ему не исполнится семнадцать.

Гарри, изо всех сил пытавшийся взять себя в руки, вцепился в одежду Драко сильнее.

— Джинни хочет сказать Лили, что я уеду на гастрольный тур в поддержку книги.

— Может быть, так и надо сделать, — пробормотал Драко и, прижавшись к нему крепче, потерся своим телом об его. У Гарри пропало желание разговаривать.

* * *

— Мы больше не должны встречаться, — сказал Драко. Его глаза были полны решимости. — То, что мы делаем, неправильно.

Хотя Гарри надеялся, что именно Драко закончит эту связь, теперь, когда это произошло, он чувствовал себя преданным.

— Если это так неправильно, почему ты вообще начал это?

— Я… я ничего не мог с собой поделать, — прошептал Драко. — Но давай забудем. Так лучше. Для нас обоих.

Они помолчали.

— Джинни снова беременна, — наконец без выражения проговорил Гарри.

В глазах Драко что-то вспыхнуло.

— Видишь? Так лучше, — спокойно прошептал он.

И ушел. Гарри не пытался его остановить.

В следующие месяцы он часто бродил мимо мест, где они встречались, наполовину надеясь, что случайно встретит Драко. Этого не произошло ни разу.

В конце концов, Гарри сконцентрировался на Джинни, чья третья беременность была не легче, чем первые две, но продолжал просыпаться среди ночи с отчаянно твердым, ноющим от желания членом и именем Драко на губах. Слава богу, что Джинни из-за беременности должна была спать в отдельной кровати. Последнее, что ей было нужно — это узнать, что Гарри был ей неверен.

Сова прилетела спустя три недели после рождения Лили.

Я хочу увидеть тебя.

Подписи не было, и Гарри не узнал почерк, но знал, что это от Драко. Впервые за почти что год, он почувствовал себя живым.

* * *

— Мы слишком стары, чтобы заниматься этим в туалетах, — фыркнул Гарри, пока они очищали себя.

Драко сердито взглянул на него.

— Если ты опять станешь смеяться над моими волосами, то я…

— Я высмеиваю твои волосы только по субботам, — с серьёзным лицом сказал Гарри и указал на надпись о бедной Монике Хатчинсон. — Я имею в виду это.

— Куда делся твой авантюризм, Поттер? — надменно протянул Драко, разглядывая себя в зеркале над грязным умывальником.

Гарри, усмехнувшись, покачал головой.

— Авантюризм? Мы были безрассудны слишком долго.

Год назад он понял, что не чувствует себя удовлетворенным и счастливым, когда Драко не с ним, понял, что хочет быть с ним постоянно, невзирая на их семьи, их друзей, и его собственную совесть. Одиннадцать лет безрассудной, постыдной потребности и встреч тайком; сердитая, злая страсть и неспособность расстаться, прекратить всё это. И затем пришло решение.

Гарри все еще помнил ночь, когда он решил, что у них с Джинни всё кончено.

* * *

— Ты любишь меня.

Драко, пивший в тот момент шампанское, взглянул на него сверху бокала.

— Ты говоришь так, словно это новость.

— В том-то и проблема, что не новость. Сегодня десять лет.

Драко пожал плечами и поставил бокал на стол.

— Это всего лишь время.

— Его недостаточно, — сказал Гарри, прикрыв глаза. — Я бы хотел, чтобы это время было нашим, а не так — не выкроенным, не тайком.

— Времени будет больше, когда дети будут в школе.

Гарри знал, что в его словах есть резон. Ал поёдет в Хогвартс через год, как и сын Драко. Ещё через год, Лили тоже уедет в школу. После этого ему придётся жить в доме на Гриммуалд-Плэйс только во время летних каникул, Рождества и Пасхи. Нужно было всего лишь немного потерпеть. Но проблема была в том, что терпение Гарри заканчивалось быстрее, чем он рассчитывал.

* * *

— Когда ты сказал Изабель? — спросил Гарри. Они с Драко не виделись с последней годовщины свадьбы Билла и Флёр. Если он сообщил своей жене за это время, то, возможно, Флёр уже знает. Изабель Малфой была урожденной Изабель Лекок и училась в Бабатоне вместе с Флёр.

— Вчера, — сказал Драко. Увидев на лице Гарри изумление, он закатил глаза. — Я тебе миллион раз говорил, что наш брак устроил мой отец. Да она, небось, была рада избавиться от меня и согласилась произнести слова Разрыва в тот же день. То есть, вчера.

— И где она теперь?

Драко прислонился к двери туалета.

— Думаю, топит своё горе в ворохе новой одежды. У «Твифлит и Кружева» новый завоз товаров.

— Горе? Но она же добровольно произнесла слова Разрыва…

Драко фыркнул.

— Что ты, дело не в этом! Скорпиус. Он уехал в школу, а она никогда не была вдали от него дольше пары часов.

— Ты тоже.

Гарри подумал об Але, который в этот момент ехал в поезде по сельской местности. Интересно, остался ли Джеймс, как обещал, с младшим братом и Роуз…

— Я не его мать, — сказал Драко рассеянно, и Гарри предположил, что он, должно быть, тоже думает о своём сыне.

* * *

В купе Хогвартс-Эксперсса Ал Поттер уставился на сиденье напротив, спрашивая себя, возвратиться ли когда-нибудь его брат. Джеймс улизнул от них, что-то пробормотав про тележку со сладостями, но Ал думал, что Джеймс выглядел немного чересчур взволнованным перспективой купить шоколадную лягушку. Возможно, у него была девушка, как у Тэдди — Виктория. Лили умрёт от зависти, когда он расскажет ей. Она всегда взахлёб говорила о Хогвартсе и о том, что она, точно так же, как мама, встретит там своего будущего мужа.

Ал вздохнул и посмотрел в окно на быстро проносящуюся сельскую местность. Если бы только Роуз не повстречала тройняшек Томас… Они увели с собой его кузину, болтая о каких-то «Надоедках». Девчонки были такими ненормальными…

Раньше Ал думал, что ему понравится быть одному, но это оказалось ужасно скучно… Он уже даже подумывал начать читать один из своих учебников, когда дверь купе открылась.

Ал обернулся, ожидая увидеть Джеймса, но у входа стоял бледный мальчик с платформы 9 и 3/4, отец которого стал очень взволнованным, увидев его папу. Хотя, кажется, никто кроме него не заметил странное выражение на бледном лице мужчины. Поэтому, вполне возможно, что ему просто показалось. Что там говорил дядя Рон о мальчике? Его звали…Скорбус? Скортус?

— Привет, — сказал Ал. — Ты потерял что-то?

Мальчик покачал головой.

— Все купе заполнены, — ответил он. — Ты — сын Гарри Поттера, да?

Ал кивнул.

— Я — Альбус, но так меня называет только папа, да и то иногда. Все остальные зовут меня Алом. А как тебя зовут?

— Скорпиус, — сказал мальчик, сузив глаза и задрав острый подбородок. Из-за его угрюмого тона казалось, что он шипит. С-скорпиус-с. Джеймс рассмеялся бы над этим, но Ал не стал.

— Знаешь, ты можешь сесть, — сказал он. — Ты не должен стоять у порога.

* * *

Гарри знал, что произойдет через пару минут.

«Малфой», — скажет Рон, озадаченно хмурясь. В глазах Гермионы появится всезнающий блеск «ага!», как только она увидит, как Гарри смотрит на Драко. Джинни сожмёт руку Лили ещё крепче и будет делать те ужасные движения бровями, молчаливо умоляя: «Не здесь, Гарри, не сейчас!»

Гарри, как всегда, коснётся её плеча, заверяя, что не скажет. Не там.

Затем они залезут в автомобили и поедут к дому Поттеров, и там, среди мягких кресел и ярких обоев, начнётся новая глава в жизни Гарри, в свете раннего дня и аромата крепкого чая.

Через мгновение, Гарри и Драко разожмут объятия и пойдут туда, на платформу, к остальным, которые, безо всякого сомнения, задаются вопросом, куда он делся. Но пока Гарри был доволен быть там, где он, чувствовать биение пульса Драко под его рукой и смотреть на его полуприкрытые веки.

Все было хорошо.