Солнце, позолотив крыши домов, неуклонно катилось к западу. По Диагон-аллее деловито сновали волшебники и волшебницы, спешащие по своим делам. У магазина «Лучшие товары для квиддича» галдела толпа восторженных детишек, разглядывающих выставленный в витрине новенький «Нимбус» последней модели. Работники магазина только вздыхали и накладывали на стекло чистящие заклинания, чтобы избавиться от отпечатков грязных ладошек. Мадам Малкин в своем магазине привычно снимала мерки и принимала заказы на новые мантии, успевая прикрикивать на молоденькую нерасторопную ассистентку. В кафе Фортескью шустрые официанты левитировали подносы с заказами к столикам, расположенным на улице. У «Флориш и Блотс» собралась очередь экзальтированных ведьм «слегка за сорок» за каким-то очередным бестселлером какого-то очередного Локонса. Олливандер в своем магазине меланхолично перебирал коробки с палочками, что-то бормоча себе под нос. Во «Вредилках Уизли» стоял невероятный шум — взрывы, свист, смех и крики.

Трудно было поверить, что война окончилась всего пару лет назад.

Из Гринготтса вышел худощавый молодой светловолосый человек в дорогой серой мантии. Взвесив на ладони кошелек, туго набитый золотыми галлеонами, он посмотрел на часы и, кивнув своим мыслям, решительным широким шагом двинулся в сторону Лютного переулка.

Зайдя в переулок, он огляделся и направился к лавке «Горбин и Беркс».

И тут его пронзило неприятное ощущение от тяжелого взгляда в спину.

Сделав несколько шагов, блондин обернулся, но ничего подозрительного не увидел. Ветер гнал по пустынному переулку мусор и куски рваного грязного пергамента. Странно, но во всегда многолюдном переулке было почти пусто. Только у стены, опираясь спиной на грязные серые камни, стояла колченогая шлюха и, улыбаясь беззубым ртом, призывно подмигивала, ухитряясь при этом демонстрировать невероятный изгиб бедра здоровой ноги. В ответ на ее немой вопрос молодой мужчина отрицательно покачал головой и прибавил шаг. Проститутка зло плюнула и закричала ему вслед во всю мощь своих легких: «Castrare! Impotente!» , но молодой человек ее уже не слышал.

Колокольчик на двери магазина тихо звякнул, оповещая хозяина о приходе клиента. Мистер Борджин выглянул из-за полок и расплылся в угодливой улыбке.

— Мистер Малфой, как приятно вас видеть в полном здравии, — он придал своему лицу больше раболепия, хотя в глазах легко читалось: «Чтоб ты сдох, поганый аристократишка». — Как ваши достойнейшие родители, мистер Малфой?

Драко смерил лавочника высокомерным взглядом и кивнул:

— Все в порядке, они в Италии. Мистер Борджин, — Малфой обвел взглядом практически пустые полки. — Есть новые поступления? Какие-нибудь необычные артефакты?

Хозяин лавки испуганно огляделся и, убедившись, что в магазине кроме них никого нет, заговорил почти шепотом:

— Что вы, мистер Малфой, какие поступления? Сразу после войны Аврорат конфисковал у меня все мало-мальски ценное. Я на грани разорения. Ни одного артефакта не оставили, изверги, все вынесли. И как мне теперь кормить детей?

Справедливости ради стоит заметить, что мистер Борджин был склонен утрировать — детей у него не было.

— Да, — Малфой усмехнулся. — Тяжело вам. Какие новости, о чем говорят в переулке?

Глаза лавочника странно блеснули:

— О, мистер Малфой, последнее время все только и говорят о Черном Авроре, слыхали?

Драко заинтересованно приподнял бровь:

— Нет. Продолжай.

Борджин нагнулся над прилавком, почти касаясь губами уха Малфоя, быстро с жаром заговорил:

— Темная история, мистер Малфой. Появился в переулке человек, одетый в форму аврора, но не алую, а черную. Лица его никто не видел — он носит маску. Одни говорят, что под маской он скрывает страшное уродство, другие, что он — женщина. Каждый раз, после того как его здесь видят, таинственно исчезает кто-то из обитателей переулка, кто-то, кто был так или иначе связан с Пожирателями, но в последствии был оправдан. Говорят, он — ангел мести, его жертв больше никто никогда не видел, они исчезают бесследно. Наверняка они погибают в страшных муках. А еще он от каждой жертвы трофей себе оставляет. Переулок в страхе, люди боятся выходить. Вы заметили, как пустынно снаружи? Ведь тут все не без греха. Одна только Быстроногая Габриэлла решается работать, — лавочник кивнул головой в сторону улицы, видимо, имея виду проститутку. — Хотя, что ей терять, кроме второй ноги? Болтают, что вся семья этого аврора погибла от рук Пожирателей во время войны. Вот он теперь и исправляет ошибки Визенгамота. Восстанавливает справедливость, так сказать. Так что, мистер Малфой, поостереглись бы вы тут расхаживать, мало ли что может случиться…

Во время рассказа Драко чувствовал, как липкий противный страх, скользкий как слизень, заползает в его душу. Он нервно потер левое предплечье, как раз там, где была Темная метка.

Борджин с удовлетворенной улыбкой наблюдал, как молодой аристократ бледнеет на глазах, и как холодная невозмутимость и высокомерие на его лице сменяются ужасом.

— Послушайте, — губы Драко не слушались. — А сами-то вы не боитесь?

Лавочник равнодушно пожал плечами:

— Нет, я уже пожил достаточно, чтобы не страшиться смерти, а наоборот, ждать ее, как старую знакомую. Молю Мерлина только, чтобы смерть была не мучительной.

Драко в ужасе отшатнулся от старика, прижимая ладонь к левой стороне груди. Он никогда не принадлежал к числу бесстрашных отчаянных смельчаков, поэтому рассказ лавочника произвел на него неизгладимое впечатление. Голова шла кругом, хотелось развернуться и бежать из этого ветхого магазина, грязного переулка, а лучше вообще из города. Если то, что рассказал старик о таинственном авроре — правда, то встречаться с ним Драко не хотел.

Скомкано попрощавшись, Малфой рванул дверь и выскочил на улицу, не заметив как Борджин, весело улыбаясь, покачал головой.

Поток горячего воздуха ударил Драко в лицо. Малфой закрыл глаза и глубоко вдохнул через рот. На зубах моментально заскрипела раскаленная пыль. Драко открыл глаза и сплюнул, оглядевшись по сторонам. Ветер закручивал на земле небольшие смерчи из пыли, бумажек и мусора. Совсем стемнело, окна без света напоминали пустые глазницы. Быстроногая Габриэлла ушла, решив, видимо, что сегодня не удачный для работы день.

Драко огляделся — в пределах видимости ни одной живой души. Он быстро направился к выходу из переулка.

И вдруг…

Его накрыло чувство опасности, спину снова жег чей-то пристальный взгляд. Волосы на затылке зашевелились, сердце тревожно забилось, по спине побежали крупные мурашки, на лбу выступили капельки холодного пота — паника захлестнула его с головой.

Подавив в себе желание припустить по переулку бегом (Малфои не бегают), Драко оглянулся. Сумерки успели сгуститься настолько, что видны были только очертания домов на фоне серого неба. Драко опустил руку в карман мантии и нащупал теплое дерево палочки. Он развернулся, чтобы продолжить свой путь, и замер на месте, широко распахнув полные ужаса глаза.

Прямо перед ним стоял мужчина в черной мантии с аврорскими нашивками, лица его не было видно из-за надвинутого на глаза капюшона. Кончик его палочки упирался прямо в бледное горло Малфоя. Драко кожей ощутил исходящую от него угрозу.

— Ну, привет, пожирательский выкормыш, — голос незнакомца был глухим и хриплым. Заметив, что Драко держал руку в кармане, он покачал головой. — Давай сюда свою палочку. Медленно. И без глупостей, Малфой, иначе моментально узнаешь какого цвета врата ада, думаю, тебя там заждались.

Драко медленно вытащил палочку и обреченно протянул ее аврору. Тот быстро убрал ее в карман своей мантии.

Малфой лихорадочно соображал, что же ему предпринять, чтобы остановить это безумие. Умирать не хотелось.

— Послушайте, — голос его заметно дрожал. — Я никого не убивал и…

Мужчина перебил его хриплым лающим смехом.

«Дьявол», — мелькнула мысль у Драко. Тело его начинала бить мелкая дрожь.

— Ш-ш-ш, я не разрешал тебе говорить, волдемортский прихвостень. Руку, — увидев, как сжался Малфой от его крика, он тихо повторил, четко выделяя каждое слово. — Дай. Мне. Свою. Руку.

Аврор схватил Драко за руку и резко рванул на себя так, что Малфой практически врезался ему в грудь. Обхватив бывшего пожирателя за талию, мужчина, продолжая удерживать палочку у горла, прошептал Малфою в лицо:

— Держись крепче, сейчас повеселимся…

Его последние слова заглушил раскат грома. Яркая молния расколола небо, освещая пустой переулок.

Ни Малфоя, ни странного аврора уже не было.

Начался теплый, пока еще мелкий летний дождь.

В «Горбин и Беркс» зажегся свет.

Драко медленно приходил в себя после насильственной аппарации. Помещение, в котором он находился, было похоже на подземелья Малфой-мэнора, в котором во время войны побывало немало узников.

На стенах были расположены железные кронштейны, удерживающие пару факелов. Пламя в них, шипя и потрескивая, отбрасывало на потолок и пол зловещие тени. Каменная кладка стен была влажной на ощупь, темной, источенной влагой и испещренной временем. В камере стоял стойкий запах сырости и мышей.

Гнетущую тишину нарушал только мерный стук капель воды, падающих с потолка на пол. В такой звенящей тишине он казался просто оглушительным.

У левой стены, прямо под одним из факелов, стоял потемневший и разбухший от сырости стол и пара стульев.

— Что встал, Малфой? Обстановка не устраивает? Извини, Букингемский дворец на сегодня арендован, — Драко почувствовал, как в его спину упирается кончик палочки. — Присаживайся.

Аврор грубо развернул Малфоя и с силой толкнул в грудь. Не удержав равновесие, попятившись спиной, Драко почти упал на старый стул. Сиденье жалобно скрипнуло и опасно накренилось под ним.

— Инкарцеро, — и, помедлив, добавил. — Силенцио.

Руки Малфоя оказались крепко связаны за спинкой стула. Попробовав освободиться, он быстро оставил попытки, почувствовав, как веревки больно впиваются в нежную кожу рук. Пытаясь совладать с бушующим в душе страхом, лишенный возможности позвать на помощь Драко обвел камеру глазами. Когда взгляд его уперся в пол, он испуганно вздрогнул — темные пятна, въевшиеся в камни, были подозрительного бурого цвета. Малфой попытался подавить поднимающуюся тошноту, посмотрев на своего мучителя.

Лучше бы он этого не делал…

Аврор доставал из карманов мантии и раскладывал на столе какие-то железные предметы, более всего походившие на орудия пыток. Это были клещи всевозможных форм и размеров, крючки, ножницы и небольшие ножи. Тихо посмеиваясь, он добавил несколько фиалов с зельями из толстого темного стекла и гибкую плеть, похожую на ту, с которой Драко выезжал на верховые прогулки, когда гостил у родителей в мэноре.

Глядя на эти приготовления с возрастающим ужасом, Малфой лихорадочно пытался вспомнить слова хоть какой-нибудь молитвы, но, как назло, память отказывалась подкинуть хоть что-то подходящее.

Отступив на пару шагов, аврор залюбовался блеском инструментов, разложенных на столе в идеальном порядке, и, расстегнув, скинул мантию на свободный стул. Под мантией он был одет в простую черную рубашку и брюки, заправленные в высокие ботинки. Драко перевел взгляд на лицо мужчины и разочарованно выдохнул — надежда увидеть его лицо не оправдалась, оно было закрыто маской Пожирателя Смерти.

— Нравится, Малфой? — аврор повернул голову так, чтобы неровный свет факела отразился на гладкой поверхности маски. — Трофейная. А у тебя есть такая?

Драко так отчаянно замотал головой, что несколько прядей светлых волос выбилось из идеальной прически, и упали ему на лицо.

— Ну что, Малфой, с чего начнем? — рука, затянутая в черную перчатку, легко порхала над столом, перебирая лежащие на нем предметы.

Драко зажмурился и, призвав все свое мужество, начал про себя: «Pater noster, qui ts in caelis…».(1) Слова выплывали из памяти с трудом, вытягивая за собой забытые воспоминания. Церковь по воскресеньям, мать, сжимающая в тонких руках требник, первое причастие, вкус церковного вина…

В этот момент его воспоминания оборвал горячий шепот:

— А знаешь, Малфой, я придумал, с чего мы начнем. Говорят, ты не такой недоступный, каким хочешь казаться, правда? — мужчина грубо схватил отвороты мантии Драко и резко рванул их в стороны. Ткань, оглушительно затрещав, расползлась по швам. Аврор с каким-то злобным удовольствием разрывал на Драко одежду, сквернословя сквозь зубы.

Малфой широко распахнул глаза, с ужасом понимая, что сейчас произойдет. Когда-то отец сказал ему, что сексуальное насилие ломает почище физического, видимо, аврор придерживался того же мнения. Драко слышал, как он возбужденно дышит, срывая с него брюки.

Аврор широким жестом смахнул инструменты, которые, звеня, посыпались со стола. Схватив Малфоя за шею, он швырнул его грудью на влажную холодную столешницу. Драко закрыл глаза и настойчиво повторял про себя: «Et ne nos inducas in tentationem»(2). Когда крупные ладони с шершавыми жесткими мозолями проехались по бокам, тело Драко прошила дрожь. Странно, но его это завело, страх смерти оголил напряженные до предела нервы, возбудил все заложенные природой инстинкты. Еще совсем недавно Драко просил своего любовника быть с ним пожестче, и вот она — ирония жизни. Как говорится, «бойтесь своих желаний…»

Малфой дернулся, когда почувствовал проникновение, но аврор крепко держал его за шею. Кровь в жилах забурлила от возбуждения и дикого количества адреналина.

— Ну, Малфой, нравится быть снизу? — шипел на ухо насильник.

Уши загорелись, стало ужасно стыдно.Чувствуя, что поступает вероломно по отношению к своему любимому, но не в силах совладать с предательством собственного тела, Драко начал подаваться навстречу своему палачу. Рот его приоткрылся в немом крике, когда оргазм захлестнул его с головой.

Камера и дрожащий свет факелов завертелись вокруг Драко как в безумном калейдоскопе, перед глазами скакали огненные точки. Темная бездна затягивала Малфоя как воронка.

— Гарри, — позвал он, прежде чем темнота накрыла его окончательно.

Сквозь черную удушающую вату беспамятства Драко казалось, что он слышит знакомый и родной голос полный тревоги, настойчиво зовущий его по имени…

(1) Pater noster, qui ts in caelis(лат) — Отец наш, пребывающий на небесах (из молитвы "Pater")

(2) Et ne nos inducas in tentationem (лат) — И не введи нас в искушение.

Драко тоскливо пропускал через пальцы рукав, оторванный от серой мантии, которая оказалась настолько безнадежно испорчена, что ни одно «Репаро» ей бы не помогло. Потянувшись, он ощутимо хлестнул тканью по голой спине Гарри.

— Поттер, это была моя любимая мантия! Мне ее Панси подарила.

Гарри ойкнул и ухмыльнулся, потирая спину. Он сидел на широкой кровати и, устроив на одеяле доску, расставлял шахматы. Драко, расположившись на полу и опираясь спиной на кровать, смотрел на огонь, полыхающий в камине. На тумбочке у кровати стояла лампа, освещавшая теплым желтым светом спальню.

— Знаешь, Гарри, когда я предложил тебе разнообразить нашу интимную жизнь ролевыми играми, то не ожидал, что ты проявишь такой бурный энтузиазм. Пытки, месть Пожирателям… Ну надо же. Хотя ты не оригинален. Видимо, от того, что ты — начальник Аврората, стать кем-то другим тебе и в голову не пришло. Я должен был сразу догадаться, что это ты. У тебя полностью отсутствует фантазия.

Поттер, откинув голову назад, рассмеялся. Драко зачаровано наблюдал за трепещущим горлом, подавляя желание удавить «несносного" Поттера за испорченную мантию.

— Уж кто бы говорил, — отсмеявшись, сказал Гарри. — Владелец компании зельеварения, у которого фантазии хватило предложить мне игру «Зельевар и провинившийся ученик». И вместо того, чтобы заняться совращением невинного студентика, ты заставил меня полночи варить какое-то зелье, а потом еще полночи отдирать его, пригоревшее, от котла.

Драко довольно скалился.

— А это жуткое подземелье, где оно находится?

— Драко, — Поттер покачал головой. — Глупый Драко. Это наш подвал, где ты хранишь свои котлы. Просто немного воображения плюс чары иллюзии.

Драко вздохнул, действительно, он мог бы сам догадаться.

— А голос? Почему я не узнал тебя?

Брови Поттера поползли вверх от удивления.

— Малфой, ты же волшебник. Заклинание изменения голосовых связок.

Драко чувствовал себя очень глупо, но все равно продолжил расспрашивать:

— Как ты заставил всех исчезнуть с Лютного переулка, и почему Борджин тебе помог, скормив мне эту нелепую сказочку про Черного Аврора?

Гарри передвинул по доске ладью и посмотрел на Драко.

— Ну, Борджину я помог поправить материальное положение, надо же ему кормить его мнимых детей. А заодно, якобы случайно, проболтался, что Аврорат планирует зачистку переулка. Вот они все и позабивались в щели и углы. А насчет «нелепости сказочки», так ты так испугался, что я подумал, тебя апоплексический удар хватит в магазине.

Драко вытянул затекшие ноги и со стоном начал растирать лодыжки.

— А эти дикие пыточные орудия, где взял, на работе? Министерство настолько обнищало, что Аврорату Веритасерум не закупают, и приходится обходиться подручными средствами?

— Драко, хватит язвить. Все это — инструменты для удаления зубов. Я одолжил их у Гермионы, ее родители — стоматологи. Выглядело устрашающе, правда?

Малфой коротко кивнул.

— Ну, теперь понятно, чего Грейнджер в Мунго работать подалась. Ее жажда истязать людей наследственная. А вообще-то … — Драко резко замолчал, вероятно, что-то обдумывая.

Он резко развернулся, поставил локти на край кровати, подался вперед и, сверкая глазами, с жаром заговорил:

— Гарри, а давай завтра поиграем в колдомедика и пациента, я буду лечить тебя от какого-нибудь заклятия.

Поттер резко махнул рукой, зацепив при этом несколько шахматных фигур, которые скатились с доски, выражая всем своим видом возмущение от такого обращения с ними.

— Нет, — слишком резко ответил Гарри. — Я не могу…в пациента. У меня…э-э-э… синдром белого халата. Да. Именно.

Поттер нервничал, потому что отлично знал характер Драко. Он догадывался, что порча любимой мантии просто так с рук ему не сойдет. И, зная неуемную фантазию Драко, он боялся даже предположить, каким способом его будут завтра «исцелять».

-Дурачок, — ласково улыбнулся Малфой. — Мантии у колдомедиков зеленые, а не белые.

— Это ничего не меняет, — Поттер, забыв о шахматах, беспокойно заерзал под одеялом.

Драко довольно ухмыльнулся, потирая руки.

— Решено. Завтра с утра пойду в Мунго, может, я у Грейнджер тоже что-нибудь выпрошу…

Гарри застонал и откинулся на подушки. Перед его мысленным взором нарисовалась огромная «мстительная» клизма.

— Драко, может не надо? — спросил он, открывая глаза.

Но Малфой то ли не слышал, то ли сделал вид. Он наколдовывал белоснежные бинты и с педантичной точностью выкладывал их ровными рядами на прикроватную тумбочку. При этом он громко и с выражением, размахивая палочкой, цитировал:

I do not love thee, Doctor Fell,

I do not love thee, Doctor Fell.(1)

— Драко, — позвал его Гарри, откидывая край одеяла. — Бросай все. Иди сюда, будем спать.

Решив, что бинты могут подождать до завтра, Драко воспользовался приглашением. Скинув одежду он ловким ужиком скользнул под одеяло и прижался к горячему боку Поттера.

— Спокойной ночи, — шепнул Малфой и коротко чмокнул Поттера в плечо. — И еще. Жду тебя на прием завтра в семь. Лечить тебя буду.

Поттер только вздохнул, устраивая голову Драко у себя на груди. Он почувствовал, как его талию крепко обвили руки, а к лодыжкам, в поисках тепла, прижались холодные ступни. И уже вскоре в спальне раздавалось тихое размеренное сопение Драко.

Нежно поцеловав светлую макушку, Гарри закрыл глаза и принялся придумывать историю болезни на завтра.

(1)Я не люблю вас, доктор Фелл –

Не знаю, почему.

Вы чужды сердцу моему,

Я вам давно сказать хотел:

Я не люблю вас, доктор Фелл! (Стихи на английском языке для детей обо всем.2004 г.)

THE END