Вспышка.

— Научи меня танцевать вальс.

— Что? — недоуменный изгиб светлой брови. — Ты рехнулся, Поттер?

— Ты слышал. Научи меня танцевать. Я не хочу выглядеть кретином на последнем Рождественском Балу в Хогвартсе.

Стоп.

* * *

— Гарри, повернись ко мне на минутку.

Он придирчиво разглядывает себя и чертову полоску, именующуюся галстуком, в зеркале, а потом с мрачным видом поворачивается к Джинни.

— Какого черта я не могу остаться дома, а ты сходить туда, скажем… с Гермионой?

«Плевать с кем, лишь бы меня в покое оставила».

— Такого, — чуть раздраженно говорит Джинни, ловко поправляя на нем галстук и расправляя складки на пиджаке. — На такие светские балы приходят с мужьями или что-то вроде этого, а не с подругами. Неужели не ясно? Тем более Гермиона, конечно же будет с Роном, — она отходит на шаг и перед тем же зеркалом палочкой завивает распустившуюся прядь. Спустя минуту осматривает законченную прическу и спрашивает у собственного отражения:

— Как я выгляжу?

— Идеально, — бесцветно бросает отражению Гарри и закуривает, выходя на улицу.

* * *

Он ненавидит ходить на подобные мероприятия и с куда большим удовольствием бы взялся в тишине за составление отчетов за прошедший год для аврората, но статус… Он кривится.

Улыбайся Гарри, склоняй учтиво голову, Гарри, разговаривай почтительно, Гарри, демонстративно танцуй со своей подругой, Гарри, на тебя же смотрят десятки глаз. Чертовы церемонности.

Джинни накидывает на плечи парадную лиловую мантию, и они переносятся в Министерство. Создается впечатление, что зал для проведения Рождественского Бала был заколдован заклятием пятого измерения: бессчисленное количество пар — разодетых дам и чопорных мужчин, неслышно снующие официанты, огромная, украшенная сотней новогодних игрушек ель в центре, а противоположных стен даже не видно.

Гарри безразлично скользит взглядом по лицам присутствующих, привычно кивает коллегам. Ему уже скучно, хотя еще ничего не начиналось. Чего не скажешь о Джинни, которая в своей стихии. Любезно обменивается дежурными приветствиями и лицемерными улыбками с женами работников Министерства, щебечет с появившейся Гермионой. Гарри замечает нескладного Рона в праздничной мантии, но не здоровается. Впрочем, и его приветствовать не спешат. Незачем уже, после всего того, что было сказано.

Вспышка.

— Ты предал нас! Променял на ничтожного слизеринского...

И так продолжается уже час.

— Уймись, Рон! — недовольный голос Гермионы. Ну давай же, с горечью думает Гарри, ты же должна быть полностью на его стороне, блюстительница справедливости. — Но Гарри, ты и в самом деле...

— Я? Что ж, прекрасно, — струйка сигаретного дыма стремится в открытое окно. Спорить нет ни сил, ни желания. Ссора с Малфоем итак вытянула из него всю энергию. — Дверь находится за вашими спинами.

Девушка возмущенно застывает на полуслове, а после глухой удар захлопнувшейся двери свидетельствует о том, что Гарри Поттер остался в квартире один.

Стоп.

* * *

Когда становится понятно, что оттягивать дальше уже некуда и танцевать у всех на виду все равно придется, Гарри изящно, стараясь улыбаться как можно менее фальшиво, протягивает руку Джинни. Она кладет поверх свою теплую ладонь и ведет первый круг, взмахивая подолом платья. Легко и непринужденно, чего никак не скажешь о Гарри. Ему мгновенно становится жарко, неуютно. Чувствуя себя сконфуженно, он далеко не каждый раз попадает в четкий ритм девушки.

Вспышка.

«Да не шагай ты как истукан каменный! Движения должны быть плавнее, Поттер, плавнее, это же вальс».

Ладонь Малфоя на талии, гибкая, уверенная, но он уже не слышит ничего из-за собственного стука сердца, пульсирующего сквозь вены. Он улыбается краем губ и легко проводит пальцем по затылку Малфоя, по коротким волоскам, мягким, чуть влажным, и чувствует, как тот пропустил выдох. Родной, холодный, идеальный. Мой.

"Убери руку, иначе танцевать тебя будет учить Плакса Миртл."

Стоп.

Мечтая, чтобы музыка поскорее закончилась, он смотрит поверх левого плеча Джинни на другие пары и внезапно наступает ее на ногу, увидев среди танцующих светлую голову Малфоя.

Черт.

«Глупо было сомневаться в том, что его здесь не будет».

— Прости, Джинни, — на автопилоте. Она кивает и, к счастью, не говорит ничего. Она тоже видит их, и только врожденная тактичность чистокровного семейства Уизли не позволяет пялиться больше двух секунд.

Драко Малфой и его невеста двигаются в неспешном ритме вальса так, что на них засматривается большая часть зала, включая тех, кто мгновение назад наблюдал за Гарри и Джинни. Доминирующий Малфой кружит девушку, чувствует каждое последующее па, на лице его ослепительная вежливая улыбка. Девушка не сводит с него влюбленных глаз, только вот он не обращает на это никакого внимания. Формальность.

«Для меня он улыбался по-другому» — мстительно думает Гарри, созерцая восхищенных дам, и спустя секунду отмахивается от глупой мысли — музыка еще не закончилась и глазеющих полно. Внутри прибавляется какой-то дикой уверенности и соперничества, как в квиддиче несколько лет назад, и остаток вальса ведет он, не смотря на Малфоя. Вздохнув с облегчением, когда Джинни говорит «Давай передохнем немного», Гарри провожает ее к беседующей с пожилой колдуньей Гермионе.

* * *

Накинув на плечи лиловую мантию Джинни, неспешно идет по пустым коридорам Министерства, и шум Бала постепенно отдаляется, затихает. Ему хочется выйти в город, вдохнуть густой лондонский воздух, чтобы в голове прояснилось. Лишь бы не видеть лиц. Лишь бы не натыкаться на Малфоя. Видеть его мучительно неприятно, несмотря на каждодневные убеждения в обратном. Неважно, кто был виноват в ссоре, все случилось, как случилось. Хотя Гарри, конечно, был уверен, что именно из-за глупой выходки Малфоя они расстались.

Вспышка.

— Давай, скажи это вслух, скажи, какая я тварь, что так поступил с тобой, — по-змеиному шипит Малфой, приложив его затылком к гладкой стене. В голове на секунду темнеет от внезапной искры боли, но Гарри открывает глаза. Взгляд напротив блестит от ярости. Поверхность стены мраморная и холодная, даже спустя месяцы Гарри помнит это ощущение и слова, которые тихо, но четко произносит.

— Пошел вон, Малфой, — отталкивая от себя. — Ненавижу тебя и эти идиотские выяснения отношений. Ты и так все знаешь.

Вспышка.

— Как же ты меня достал, Поттер! — чудится ему злой голос, и память услужливо подсовывает сцену годичной давности.

— Тебя здесь никто не держит!

Вспышка.

Он пьет беспробудно неделю, не подпуская к себе никого, а потом резко берет себя в руки, приступая к работе в Аврорате…

Вспышка.

Сейчас, спустя время многое переоценено и осталась только жалость от скоропалительного решения…

Вспышка.

Стоп.

— Тебе идет лиловая мантия, Поттер, — надменный голос вырывает его из воспоминаний и наглая рука тянет за собой в открытую дверь аудитории. Темно, хоть глаз выколи, но свет совершенно не нужен, чтобы понять, кто не дал ему выйти на улицу. В груди сразу протяжно ноет от осознания желанной близости. Никогда не знаешь, чего от него ожидать, никогда не угадать, что он скажет и сделает в следующую секунду.

— Как же ты оставил свою девушку одну, а, Малфой? — Гарри опирается на стену, отпихнув ногой мешающий стул.

— Без меня она прекрасно управится. А ты так и не научился танцевать, Поттер, — слышится его приближающийся шепот.

— По крайней мере это было лучше, чем на школьном балу. Дашь мне еще несколько частных уроков? — чуть напряженно спрашивает Гарри, вдыхая аромат Малфоя: шелковая кожа и дорогой парфюм. Ему ведет голову, словно опьяненному, но разум поразительно чист.

— Сейчас? Только если заплатишь натурой. Как тебе такой вариант? — хмыкает Драко, проводя ледяным пальцем по шее. Спина тут же отзывается тысячами мурашек.

— Ты и так все знаешь, Малфой, — хитро улыбается Гарри и целует первым. Жадно, горячо и упоительно нежно. Растворяясь в нахлынувших эмоциях.

Не отказывайся от желания…

— Украду-ка я тебя у Уизли, — безапелляционно заявляет Малфой. — Мне нужнее.

Гарри усмехается, мир летит кувырком и через мгновение в аудитории пусто.