Эти выходные — а их на радость Героя Магического Мира выпало десять дней — Гарри решил провести вдали от дома. От Лондона в целом и в частности от работы в Аврорате, которой была пропитана его всеми обсуждаемая жизнь.

По всей квартире были разбросаны свитки с планами операций и отчетами, пухлые досье на подозреваемых и пестрые колдографии. Фолианты же по Боевой Магии аккуратно ютились в прихожей. А неисчисляемое количество открыток с поздравлениями от коллег и друзей по поводу и без подтолкнуло Гарри к приобретению магической урны. Волшебная вещица читала текст в пестрых карточках, а после уничтожала их. Но Герой приметил, что непритязательное содержание открыток кочует из одной в другую, поэтому звуковая функция была отключена. На рабочем столе уже давно пылилась маггловская книга, купленная по настоятельному совету Гермионы, — сборник избранных детективов Агаты Кристи. Пролистав пару страниц, Гарри уверился, что слушать женщин вовсе не так необходимо и обязательно, как они уверяют в этом сами.

Где укрыться от суеты Туманного Альбиона Гарри Поттер не знал, пока сова не принесла ему приглашение из Румынии от Билла Уизли. И такой отличный шанс рвануть подальше ото всех людей, окружавших Гарри, он упускать не собирался. Как и шанс не видеть хотя бы недельку насмешливый взгляд серый глаз, кажется, преследующих его повсюду. Малфой был замечен Гарри везде, где сам он так или иначе присутствовал: в всегда многолюдном Косом переулке, Гринготтсе, даже в редко посещаемых коридорах Министерства Магии — повсюду. Потому сказать, что Поттеру внезапно улыбнуло такое внимание со стороны бывшего однокурсника, отнюдь нельзя. Все это его раздражало и, пожалуй, настораживало.

«Что ему нужно на этот раз? — думал Гарри, примечая статную фигуру Малфоя поблизости. — Он так смотрит на меня, будто… Хорошо хоть он не может читать твои мысли, иначе бы изрядно удивился!»

Ферма по разведению драконов находилась рядом с непроглядным лесом. Загоны были выстроены на слегка холмистой поверхности, поэтому невозможно было разглядеть, сколько их всего. Для этого следовало обойти все поле, которое, на зоркий глаз некогда ловца, было не меньше поля для квиддича. Вольеры, где проживали чешуйчатые гиганты, были ограждены антизвуковым барьером. Иначе, какая может идти речь о спокойном отдыхе?! Но когда Гарри пересек барьер, он все же услышал почти забытый с четвертого курса рык и рев драконов, прогуливаясь по окрестностям вместе с Биллом.

Билл был рад встречи с Гарри не меньше, чем сам Герой, поэтому сразу же примерил на себя роль гида. Он увлекательно рассказывал о местности и связанных с ней поверьях, смешно жестикулируя и размахивая руками. Таким эмоциональным сын Молли становился именно тогда, когда что-либо касалось — пусть и не напрямую — его обожаемых драконов. Билл делился занимательными, а под час и захватывающими случаями из жизни, которые вызвали в сопровождаемом неподдельный интерес и участие.

Рыжеволосый парень познакомил Гарри, наверное, с каждым, отчего под конец знакомства Поттер начал путаться в именах. Впервые за долгое время Гарри Поттер почувствовал себя самим собой, и одной важных на то причин были люди, не интересующимися фактами из его биографии. Правда, всю радость как ветром сдуло в тот момент, когда Гарри наткнулся взглядом на Драко Малфоя, которого уж здесь-то он точно не ожидал увидеть. Но позже молодой человек выяснил из разговора, не сумев совладать с любопытством, что «мистер Малфой являлся меценатом», организовавшим какие-то там крупные исследования, поэтому был обязан следить за ходом работы.

— Что же привело в такое место Главу Аврората? Решил скрыться от гласа общественности? Или, может, от надоедливых коллег? — подошел «тот самый меценат», когда Гарри наливал себе Эльфийское вино в бокал.

— Малфой, я даже и не знаю, стоит ли отвечать на вопрос, содержащий ответ? — сделав пару глотков темно-бордового напитка, он продолжил: — К тому же мне послышалось, или ты только что причислил себя к разряду «надоедливых коллег»? Если да, то ты попал прямо в точку, добавить мне нечего!

Малфой хмыкнул, изобразив гримасу неподдельного удивления и непонимания, и пожал плечами. Затем подошел к Гарри и, встав вплотную к нему, прошептал на ухо завораживающим тоном:

— Хм, — недобро и насмешливо сощурился аристократ, — пытаешься уколоть, коллега? А стоит ли мне тогда, Поттер, воспринимать твои красноречивые взгляды, бросаемые при каждой нашей встрече, как повод к действию?

Гарри чуть не захлебнулся от возмущения: «Это кто еще бросает эти красноречивые взгляды?!» Но вслух так ничего и не возразил.

Малфой ушел, не дождавшись ответа. Пожалуй, ему он был и не нужен. Хотя Поттер давно ловил себя на нездоровых мыслях по отношению к Драко Малфою, а бессознательное «Я» не переставало посылать недвусмысленные намеки в виде занимательных снов, признаться себе в подобном Гарри было нелегко. И плевать на гриффиндорскую храбрость! А еще ехидный и противный голосок в его голове пытался донести до Гарри, что Малфою вновь удалось заставить думать о нем денно и нощно. И вот они, результаты…

Уже когда ночь вступала в свои права, пробуждая стрекочущих в траве светлячков, в дверь Гарри Поттера постучался нежданный гость. Открывать дверь Гарри направился с заранее нацепленной маской негодования и раздражения под названием «кто посмел побеспокоить?»

— О! Малфой! Что привело представителя благородных кровей в мою скромную обитель? — протянул Поттер, демонстративно зевая.

— Мое страстно бьющееся сердце… — пафосно воскликнул Малфой и притянул Гарри для чувственного поцелуя, — и изголодавшееся по вредным гриффиндоровцам тело! — промурлыкал Драко, ухмыльнувшись.

— И вообще, Герой, — продолжил внезапно тираду аристократ, не дав опомниться Гарри, — ты и представить себе не можешь, скольких трудов, а главное — скольких нервов мне стоил уговор этого Уизли на подобную авантюру с приглашением и тому прочее. Уж жутко все они в этой семейке подозрительные, тебе ли не знать.

С лукавой улыбкой на лице подытожил Малфой, а спустя несколько томительных секунд добавил:

— Ты же догадываешься, Поттер, как ты отплатишь за причиненный вред моему здоровью?! — самоуверенно проговорил он, наблюдая за изменившимся в лице Поттером: похоже, Герой сам был не прочь возместить ущерб.

Обживая нетривиальным способом диванчик аляповатых тонов, заполняя коттедж сладостными стонами, просьбами и своевременными комментариями, вкушая Амброзию* на Земле, Гарри сформулировал энтузиастическую мысль: «А каникулы-то неплохо пройдут! А может, и не только они?! В конце концов, коллеги должны помогать друг другу…»

*Амброзия — в греческой мифологии пища богов, дарующая им бессмертие (прим. автора).