До конца рабочего дня оставалось несколько часов и пара десятков неразобранных папок с документами разной степени секретности. Этот персональный бумажный Содом был расплатой подающего надежды оперативника группы быстрого магического реагирования Поттера за назначение на пост старшего аврора. Содержание каждой папки было предсказуемо однообразно и скучно: личные дела бывших и нынешних сотрудников, докладные записки и отчеты о давно забытых операциях. Все это мелькало перед глазами, как листки отрывного календаря, вызывая раздражение и легкую головную боль.

А еще очень хотелось есть. Противное ноющее чувство голода отвлекало от безусловно важной, но очень нудной работы. Гарри провел ревизию карманов, но нашел только несколько семечек, облепленный ворсом кусочек шоколадки, засохшую шкурку от мандаринки и маленький леденец, неизвестно когда провалившийся за подкладку аврорской мантии. Никакого доверия дары карманов не вызывали, поэтому были почти без сожаления отправлены в корзину для мусора. Поттер вздохнул и полез в портфель за очередным Очень Важным документом, который он брал домой для тщательного изучения. Но, на радость себе и собственному желудку, кроме скучной бумажки Гарри нашел там огромный солнечно-желтый банан.

Поттер нежно взял его в руки и улыбнулся — перед глазами встал образ Драко, который был пойман сегодня утром с поличным: в процессе запихивания этого желтого безобразия между секретными документами.

— Бананы — источник калия, он полезен для мозга! У тебя теперь ответственная должность, мозги подпитывать надо, а то совсем заржавели от постоянного сидения в засадах, — краснея, пытался язвить Малфой, застигнутый на месте совершения доброго дела. Гарри так умилило это трогательное проявление заботы, что он пропустил мимо ушей озвученную колкость и, чмокнув раскрасневшегося Хорька в розовый от смущения нос, отправился на службу.

Теперь, разглядывая длинный толстый банан, Гарри с нежностью вспоминал Драко, машинально поглаживая жесткую и гладкую кожицу. Тропический плод и буйная фантазия завели его в такие дали, что, едва часы показали отметку «Конец рабочего дня», Поттер нырнул рыбкой в служебный камин и, оказавшись в собственном доме, накинулся как зверь на поджидавшего его Драко.

Малфой тихонько пискнул, безуспешно пытаясь ослабить железную хватку новоиспеченного старшего аврора.

— Гарри, может ты сначала…

— В кровать, немедленно! — прорычал гриффиндорский лев и, закинув на плечо свою жертву, потащил её в спальню. По студенческой привычке машинально запечатав двери запирающими и заглушающими заклятьями, Гарри нежно опустил свою ношу на самый важный предмет интерьера в их доме. Огромная кровать, занимавшая собой бОльшую половину спальной комнаты, была неожиданным подарком на новоселье от Люциуса и являлась предметом тайной зависти всех братьев Уизли. Изголовье королевского ложа было украшено резьбой в виде огромной змеи, а в ногах располагались набалдашники в виде фигурок маленьких львов. Иногда Поттер думал, что подобное расположение представителей фауны несет в себе какой-то скрытый подтекст, но чувство благодарности за такой замечательный подарок пересиливало все внезапные подозрения.

Одним движением сорвав с Драко одежду, Гарри перевернул его на живот и принялся с наслаждением целовать нежную гладкую кожу, вдыхая сладкий запах желанного тела. Слегка покусывая выпирающие лопатки, нежно проводя пальцами по позвонкам, он едва сдерживал себя, чтобы не поддаться порыву и взять Драко немедленно, без подготовки и долгих прелюдий. Малфой завозился под ним со странным протяжным стоном, и Поттер, судорожно вздохнув, прошептал ему в светлые пряди:

— Драко, я больше не могу, давай…

Когда по истечению томительной минуты Драко не пошевелился, Гарри нетерпеливо дернул его за плечо и услышал… тихий храп.

— Драко!?— не веря в происходящее, слегка встряхнул его Поттер. Бесполезно — горячий любовник, знаменитый слизеринский ловелас спал непробудным детским сном. Надо было срочно что-то делать, и Гарри в отчаянье пустил в ход тяжелую артиллерию:

— Драко, вставай, твой папа пришел! — гаркнул он в ухо Малфою.

Визиты Люциуса в дом на площади Гриммо можно было пересчитать по пальцам на одной руке. И каждый раз старший Малфой выражал всем своим видом крайнюю степень брезгливости и сочувствия одновременно — дескать, как угораздило его единственного наследника скатиться до плебейского уровня и поселиться в этом сарае! Где свежие цветы в вазах? Как можно готовить и принимать пищу в одном и том же помещении? А тут под салфеткой пыль! А на скатерти — о, Мерлин! — хлебные крошки!

Первая проведенная инспекция произвела на Драко такое неизгладимое впечатление, что все последующие разы, узнав о планируемом визите отца, он кидался к Кричеру, вырывал из его стареньких лап тряпку и принимался собственноручно наводить порядок в доме. Несчастный эльф только один раз пытался заикнуться, что, дескать, не пристало… но, встретив безумный взгляд серых глаз, заткнулся и, лишь тихонько ворча под нос, таскался следом, скрывая магией все неумелые клининговые потуги потомка древнего магического рода.

Но в этот раз белобрысая зараза даже не дернулась: промямлив что-то похожее на «Bonjour, papa», спрятала голову под подушкой, отказываясь подавать признаки жизни и любовного томления.

Первым желанием Поттера было воспользоваться бессознательным положением любовника и все-таки получить свое, но накал страсти угас, как фитилек у догоревшей свечки. Потом он несколько минут придумывал, какое из бодрящих заклинаний лучше применить, чтобы отомстить за свои неразделенные чувства. Но, посчитав в уме до 100, как когда-то учила Гермиона, Гарри отбросил эту затею, вздохнул и покорно лег рядом, заботливо укутывая одеялом свое личное белобрысое недоразумение.

— Где же ты так вымотался? — пробормотал себе под нос Поттер, ласково поглаживая спящего Малфоя по спине. Пальцы привычно скользнули ниже, но вместо знакомых приятных мягкостей Гарри почувствовал что-то странное и противоестественное. Схватив палочку и прошептав Люмос, он нырнул под одеяло и замер в шоке.

Ягодицы Драко всегда напоминали Гарри сдобные булочки со сгущенкой — мягкие, белые и сладкие, но сейчас две половинки его тайных и явных желаний больше походили на два пересушенных тоста с малиновым джемом: они были такие же жесткие, шершавые и красные.

— Ох, бля… — других слов в этот момент просто не нашлось. Гарри откинулся на подушки, мужественно подавляя желание схватить спящего Малфоя, привязать его к стулу и, направив свет лампы в глаза, применить Легилименс, чтобы узнать ответы на все накопившиеся за столь короткий срок вопросы. Здравый смысл взял верх над аврорскими замашками, но для этого пришлось посчитать до ста несколько раз подряд. Остаток ночи он провел, ворочаясь с боку на бок, строя в уме предположения, одно неприятнее другого.

Проснувшись ни свет ни заря, пожертвовав утренним поцелуем, чашкой кофе и бутербродом, Гарри отправился на работу в весьма дурном расположении духа. Правда, надежда на то, что через несколько часов Драко пришлет письмо с заверениями в вечной любви или хотя бы с предложением пообедать вместе, согревала сердце. Но рабочий день подходил к концу, а долгожданная сова так и не постучалась изогнутым клювом в чистые стекла кабинета старшего аврора. Окончательно упав духом, Гарри твердо решил, что сегодня он будет неприступен, как стены Азкабана. Пусть Малфой тоже немного посидит на голодном пайке, поспит на жестком диванчике в гостиной; глядишь, опять начнет ценить то, что имеет.

Хотя Драко и встречал его на том самом диванчике, куда Гарри хотел сослать его в наказание, меньше всего на свете его лицо выражало раскаянье. Скорее, умиротворение и спокойствие, как и у большинства спящих людей. Гарри невольно застыл, заглядевшись на полураскрытые во сне пухлые губы, любуясь тонким мускулистым телом, изящными пальцами, сжимающими во сне уголок подушки.

— Вот блин, просто спящая красавица какая-то! Ну вот что с ней, то есть с ним, делать? — подойдя ближе, Гарри тихонько тронул Драко за плечо.

Малфой сладко потянулся, разомкнул свои длинные ресницы и посмотрел на Гарри бессовестными, еще подернутыми сонной поволокой глазами.

— Привет, Поттер! Меня что-то разморило, спать хочу ужасно. Ужин на кухне, а я пошел в кровать. Постарайся не греметь тут слишком сильно.

Драко поднялся с диванчика, запечатлел на щеке Гарри унизительное подобие поцелуя — банальный дружеский чмок! — и неуверенной походкой отправился в спальню. Поттер растерянно плюхнулся на диван и почувствовал себя очень уставшим и абсолютно никому не нужным.

Надо же, какой гад! Не «Гарри», а, блин, «Поттер»! Как будто они не спят уже год в одной постели, а случайно встретились в коридорах Хогвартса. И ушел, подлец, вихляя тощим задом, вразвалочку, как пятикурсница после ночи с квиддичной командой… Стоп! Что там за матч обсуждали сегодня коллеги в курилке?

Гарри кинулся к столику с газетами, на ходу вытирая об мантию внезапно вспотевшие руки. Найдя вчерашний номер «Пророка», он развернул его на странице «Спорт» и с волнением вчитался в надпись под большой колдографией, на которой был изображен мускулистый черноволосый мужчина в форме ловца: «Виктор Крам и его команда сойдутся в товарищеском матче со сборной магической Британии!»

Гарри скомкал газету и со злостью кинул её в камин. Съеживаясь в огне, Крам нахально подмигнул ему правым глазом и исчез, превратившись в пепел.

Гермиона так и не узнала, почему в тот год, когда проводился Турнир, Виктор так и не решился переступить черту между романтическими ухаживаниями и чем-то большим. А Гарри узнал. Потому что однажды подвыпивший Драко щедро поделился с ним воспоминаниями о первом сексуальном опыте в стенах Хогвартса, приобретенным с болгарским ловцом. Правда, на следующее утро донельзя смущенный Малфой предложил аккуратно стереть вчерашние откровения из памяти Поттера, но после избиения подушкой и последующего за этим жаркого выматывающего секса эта тема между ними больше не поднималась. Вплоть до сегодняшнего вечера.

Решив, что бороться с призраками прошлого лучше утром, Гарри лег в кровать и, повинуясь внезапному порыву, крепко обнял спящего Драко. Потревоженный Малфой сначала недовольно заворочался во сне, а потом по-хозяйски закинул на Гарри свою ногу и прижался к его бедру замерзшей гладкой пяткой. Поттер сразу же расслабился и моментально провалился в глубокий сон без сновидений до самого утра.

Следующий день начался с громкого настойчивого стука в стекло, как будто в окно их спальни ломился слепой голодный дятел. Приоткрыв один глаз и увидев, что к ним пытается попасть незнакомая большая сова, Поттер не без злорадства сильно ткнул Драко локтем под ребра и натянул себе на голову одеяло — в конце концов, сегодня выходной, и он имеет полное право поспать. Пусть белобрысый сам разбирается с почтой — небось выспался за предыдущие дни на год вперед. Почувствовав рядом с собой шевеление сонного тела, Поттер аккуратно сдвинул одеяло, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим. Перед глазами мелькнули голые ягодицы, раздался скрип открываемой оконной рамы, шелест бумаги и сразу же глухой сдавленный вздох. Настороженный Гарри прислушался к бормотанию, пытаясь заставить сердце не сжиматься так сильно в дурных предчувствиях.

— Сейчас, сейчас, малыш, я уже лечу к тебе, — шептал под нос Драко, спешно натягивая брюки.

Поттер струной вытянулся под одеялом, изо всех сил сжимая руками простынь, слова застряли в горле, а тело отказывалось повиноваться. Накорябав что-то на куске пергамента, Драко аппартировал прямо из спальни. Гарри усилием воли заставил себя взять палочку и призвать со стола небрежно написанную записку: «Я в Меноре, буду поздно, не скучай!»

— В Меноре, значит… — прорычал Гарри, впиваясь зубами в подушку, которая еще хранила запах Драко. Надо же, «Малыш», «Лечу к тебе»... За то время, что они жили вместе, Гарри никогда не слышал таких слов. А еще это издевательское «Не скучай!» Хорошо, он не будет скучать. И другим веселье тоже будет обеспечено.

Приняв решение разобраться сегодня с этой историей раз и навсегда, Поттер, двигаясь, будто на автомате, привел себя в порядок и даже смог сварить вполне приличный на вкус кофе. Приготовить завтрак оказалось выше его сил, но после пятой сигареты есть совершенно не хотелось. Убрав за собой со стола и с маниакальным усердием вымыв кофейную чашку, Гарри накинул повседневную мантию и со словами «Малфой-Менор!» вошел в камин.

Несмотря на переполнявшие его эмоции, при виде Люциуса, сидящего перед камином в белоснежном костюме и с бокалом коньяка в руке, Гарри захотелось причесаться, сделать маникюр и отутюжить мантию.

— Добрый день, мне нужен Драко, я могу его увидеть? — скороговоркой вымолвил он, для большей уверенности засунув руки в карманы мантии. Почему–то показалось, что так он будет выглядеть солиднее. А еще не будут бросаться в глаза немного дрожащие пальцы.

— Они с Виктором на заднем дворе. Отправить за Драко эльфа? — на лице старшего Малфоя не промелькнуло ни одной эмоции, только на одно мгновение в глазах сверкнули веселые искорки.

Гарри пошатнулся. Кровь бросилась в виски, в ушах зазвенело, а голове моментально нарисовалась картинка: просторный задний двор Менора и стоящий на нем огромный стог сена, из которого выглядывают тонкие аристократические лодыжки Драко, переплетающиеся с волосатыми мускулистыми ногами Крама. Представленное настолько поразило его, что Гарри даже не задумался, откуда и зачем в Меноре может взяться сено.

— Не надо. Я сам схожу, — только и смог выдавить из себя Поттер, уже выскакивая за двери и выхватывая на ходу палочку. «Одного убью, другого покалечу» — мелькнула в голове кровожадная мысль.

— Эх, молодо-зелено. И психовано, — проговорил Люциус своему отражению в хрустальном бокале, неожиданно для самого себя улыбаясь теплой и искренней улыбкой вслед умчавшемуся почти что зятю.

Хотя на заднем дворе Менора располагалось сразу несколько больших конюшен, никакого сена Поттер тут не увидел, поэтому позволил себе немного расслабиться. Но тут же опять напрягся, когда заметил спешащего ему на встречу Малфоя. Белоснежная рубашка Драко была завязана небрежным узлом на животе, в растрепанных волосах торчали колоски, а сам он весь пропах какими-то зельями и травами.

— Гарри! — странно, но Малфой не выглядел испуганным или застигнутым врасплох, наоборот, расплывался в достаточно искренней на вид улыбке.

«Надо же, как мастерски импровизирует. Небось тянет время, чтобы этот гад успел уйти», — пронеслось в голове у Поттера.

— Не ожидал? — Гарри честно попытался изобразить на лице добродушную усмешку, но, судя по тому, как уставился на него Драко, маскировка получилась плохо.

— Если честно, я думал сделать тебе сюрприз, но не исключал, что после утренней записки ты решишь сюда примчаться немного раньше. — Драко взял его за руку и повел к отдельно стоящей конюшне.

Поттер решил, что у него есть два варианта: либо вывалить на светлую голову сейчас все, что он думает, либо снова считать до ста и молчать, чтобы ненароком не наломать дров. Гермиона им бы гордилась: он выбрал второе. Когда Драко потянулся рукой к дверям, Гарри как раз закончил считать до тысячи и невольно зажмурился, будучи совершенно не готовым увидеть ожидающий его сюрприз. Но опасность надо встречать с широко открытыми глазами, иначе какой смысл с ней вообще встречаться? Рассудив так, Поттер сделал над собой усилие и открыл глаза. В небольшой, ярко освещенной конюшне, в просторном чистом стойле стоял ослепительно прекрасный молодой гиппогриф и настороженно рассматривал его своими выразительными лиловыми глазами.

— Знакомься, это Виктор! Папа выкупил его у какого-то браконьера, и мы решили подарить его тебе, ты же любишь этих животных. Только я сначала решил его объездить. Знал бы ты, чего мне это стоило — всю задницу натер, под седло он становиться отказался категорически!

Поттер стоял, как истукан, не в силах вымолвить ни слова, только переводя взгляд с одного прекрасного создания на другое и все сильнее сжимая пальцами руку Драко.

— Ну что же ты, Гарри! Поклонись ему. Он добрый, только еще маленький и глупый: наелся вчера какой-то дряни, пришлось все утро желудочными зельями отпаивать. — Драко, смеясь, легонько подтолкнул Гарри к гиппогрифу.

Поттер отвесил неловкий поклон, малыш Виктор церемонно поклонился в ответ и тут же подбежал ближе, тычась в руку Гарри жестким серым клювом.

— Он кушать хочет! — опять рассмеялся Драко. — Терпи, животное, у тебя сегодня диета!

— Почему Виктор? — Гарри, все еще не веря, что самое страшное уже позади, внимательно посмотрел в смеющиеся серые глаза.

— Потому что это имя означает «победитель», — внезапно серьезно ответил Драко. — Знал бы ты, в каком состоянии он был, когда его купили. Думали, не выживет. Но он победил. Поэтому и Виктор.

Подойдя ближе, Драко обнял Поттера сзади и прошептал ему в макушку:

— Если хочешь, можешь звать его как угодно. Хоть Джинни.

Гарри молниеносно развернулся, сжал Драко в объятьях так, что захрустели кости, и принялся покрывать поцелуями любимое лицо.

— Драко, прости меня, я такой дурак. Конечно, я буду звать его Виктор. Не пристало самцу называться женскими именами.

«А еще потому, что это действительно победа — ты победил меня и мои страхи», — подумал Гарри, но вслух этого не сказал, а только углубил поцелуй, уже не отвлекаясь на бессмысленные разговоры.

Конец.