Малфой никогда не может расслабиться после секса. Пусть уставшее тело совсем не прочь погрузиться в легкую полудрему, Драко не может позволить себе заснуть — ему нужно начинать считать. Каждый вечер одно и то же: от одного до семи, цифра за цифрой. Но он не может иначе. Стоит Гарри выйти из его тела — и время перестает существовать ровно до той минуты, когда мистер Поттер выходит из дверей его дома. Вместо часов, минут и секунд в этом промежутке существует только странная персональная арифметика Драко Малфоя. Он не в силах заставить себя изменить свою точку отсчета и не вправе просить Поттера хоть раз повлиять на финальный удар внутреннего метронома, поэтому просто закрывает глаза и начинает привычно отсчитывать в уме.

Раз. Гарри тихонько касается губами его щеки и встает с кровати, укрывая Драко сбившимся одеялом. Малфой знает, что он не может замерзнуть, пока Гарри греет его своим теплом, но чувствовать заботу приятно, поэтому он благодарно кивает.

Два. Гарри скрывается в ванной, и шум воды на некоторое время становится единственным различимым звуком в доме. Потому что громкие удары сердца, бьющегося в груди Драко, слышны только ему самому.

Три. Гарри выходит из душа, подходит к кровати и трясет над ней головой с мокрыми волосами, смеясь, как ребенок. Это уже стало очередной дурацкой привычкой героя. И не имеет значения, что Драко с легкостью может избежать этого нелепого душа в кровати, но Малфой очень бережно относится к их личным маленьким ритуалам. Просто потому, что они создали их вместе.

Четыре. Гарри одевается, неспешно завязывает галстук. Он сразу кажется немного чужим, официальным, недосягаемым. Хоть Драко и знает, что это всего лишь игра воображения, но ему сразу хочется раздеть Гарри снова.

Пять. Гарри подкуривает сигарету, наслаждаясь первой затяжкой как голодающий куском хлеба. Иногда Драко думает, что возможность выкурить эту единственную сигарету не последняя причина, по которой Гарри проводит вечера здесь. Но глупые мысли сразу затмевает гордость от осознания того, что только с ним Поттер может быть самим собой и не загонять себя в рамки приличного героя и примера для детей.

Шесть. Гарри близоруко щурится, пытаясь разглядеть в темноте, спит ли Малфой. Драко лежит с закрытыми глазами, но он не спит, ему кажется, что он просто умер. Но это привычная «смерть», она наступает каждый вечер на счет шесть, хотя привыкнуть не означает смириться.

Семь. Гарри, нет, уже Поттер, осторожно, стараясь не шуметь, подходит к двери. Он никогда не прощается, и это дает надежду на то, что он обязательно вернется. «Семь» такое короткое: всего лишь несколько шагов — и время снова вступит в свои права, заполняя банальными часами и минутами ожидание новой встречи.

Драко лежит в темноте, боясь открыть глаза. Что-то пошло не так, стрелка часов по-прежнему стоит на месте, и царящая тишина давит со всех сторон, заставляя веки сжиматься до боли. Время остановилось в этот раз слишком надолго, его внутренние часы в панике кричат: «Ну же, давай! Давай, мать твою!» Если сейчас что-то не изменится, часы не начнут свой ход, то он не сможет отмерять время до следующего вечера, а это значит только одно: в этом больше нет необходимости. Глухое отчаянье накрывает с головой, как саван, хочется выть от безысходности, а губы сами начинают шептать: «Один, два, три, четыре...» Драко все громче и громче считает до семи. Ему кажется, что он, повторяя глупые цифры, заново проживает этот вечер, подталкивая завестись часы снова.

— Пять, шесть, семь! — уже в полный голос кричит он.

— Восемь! — громко раздается в районе двери.

Драко оказывается на пороге спальни раньше, чем успевает открыть глаза. Гарри смеется, обнимая его обнаженное тело, которое сразу замирает в сильных руках.

— Следующая цифра восемь, Драко. Ты что, слоников считал? А я с вещами, не выгонишь? Не хотел раньше говорить, вдруг бы с первого раза не получилось. Да ты дрожишь весь, пошли в постель. Вместе твоих слоников посчитаем.

Время недовольно тикает секундной стрелкой и, вздохнув, начинает свой привычный ход. Оно соскучилось по работе, но с сегодняшнего дня придется потрудиться. А как иначе? Ведь теперь оно будет работать уже для двоих.