Было 12 часов 30 минут по полудню 22 июля 2007 г., когда Герой магической Англии (а теперь не только магической и не только Англии) Гарри Джеймс Поттер спустился из спальни в гостиную. За окном уже привычно для нынешнего лондонского лета шел дождь, а здесь (Гарри сладко потянулся) уютно потрескивали дрова в камине, и пахло свежемолотым кофе из кухни. В кресле у камина расположился бывший профессор зельеварения Северус Снейп с чашкой мятного чая и вчерашним «Пророком» в руках. На диване возле окна играли в шахматы лучший друг Героя Рональд Уизли и лучший … в общем, Драко Малфой. На ходу пожав протянутую для приветствия руку Рона, умиротворенный Поттер плюхнулся в парное кресло. Единственным вполне современным предметом обстановки в этой классической английской гостиной начала прошлого века являлся низенький стеклянный столик рядом с тем самым креслом.

— Доброе утро, — пропел Герой.

Не отрывая взгляда от газеты, Снейп скептически поднял бровь.

— А у него еще утро, профессор, — ухмыльнулся Малфой, также, не поднимая глаз от доски.

Гарри не отреагировал.

— Кикимер! — громко позвал он. — Кофе и пожевать чего-нибудь.

Эльф, появившийся было в дверях, прянул ушами и скрылся по направлению к кухне. В коридоре послышался его нарочито громкий шепот: «Хозяин, зараза! Шляется по ночам. Дрыхнет полдня. В дом таскает кого ни попадя. Бедная моя Госпожа…»

— Я все слышу! — откликнулась «зараза». Кикимер затих, и совсем скоро перед Гарри появились кофе, джем, яйца, тосты — словом, обычный английский завтрак.

— Еще бы овсянку приволок, — проворчал Поттер, совсем неаристократично колотя ложкой по яйцу.

Некоторое время в гостиной стояла приятная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов.

— Ну, и поведай нам, Поттер, чего ради ты вчера явился домой в 4 утра? — подал, наконец, голос Малфой.

— Откуда ты знаешь, когда я пришел? — искренне удивился Гарри, отправляя в рот кусочек тоста. — Ты спал, как сурок.

— Я спал, — согласно кивнул Драко. — До тех пор, пока кто-то не начал топать по лестнице, как стадо бегемотов, а потом не залез в постель со своими холодными лапами.

— И куда ж, по-твоему, я должен был деть свои лапы?

— Оставить в гостиной на диване! — рявкнул Малфой.

— Между прочим, если ты не заметил, на улице который день дождь. А я шесть часов в очереди и без зонта. Из согревающего — только малюсенькая фляжечка, — спасибо Рону. Мог бы и посочувствовать.

— А тебя никто не заставлял тратить время на это, с позволения сказать, творчество!

— Ну, интересно же чем закончилось.

— А то, ты не знаешь! Сам же наболтал Мерлин знает что этой Роллинг. Она теперь деньги лопатой гребет, а ты, как всегда, — дурачок. На радость людям. Весь мир жаждет знать всю правду о Мальчике-Который-Выжил, а нам с этого фиг и даже без масла!

— Злой ты, Малфой, — обиделся Гарри.

— А с чего это мне быть добрым. Я, между прочим, собирался приятно провести субботний вечер. В клуб сходить, например. А вместо этого провалялся у телевизора, слушая, как ваш идиот-премьер ссорится с русскими. И это накануне гастролей Большого в Лондоне!

— Ага. Как ты на свой балет всю прошлую неделю по очередям шлялся, так это ничего…

— Дубина ты необразованная. Твою Роллинг лет через двадцать никто и не вспомнит, а высокое искусство вечно.

— Ну и шел бы в свой клуб один, — еще больше обиделся Гарри.

— А потом сутки напролет любоваться на твою унылую физиономию. Уволь.

— Шах, — торжественно объявил Рон.

— И все-таки, Поттер, — прервал готового взорваться от злости Малфоя Снейп. — Поведайте нам, чем на этот раз порадовала мир госпожа Роллинг?

— Да Вас-то, собственно, ничем, — заулыбался Гарри, обнаружив, наконец, заинтересованного слушателя. — Вас она к праотцам отправила.

— Йес! — не смог сдержать искренней радости Рон.

Снейп обиженно уткнулся в газету.

Малфой придирчиво оглядел его с ног до головы.

— Ну, для покойника он неплохо сохранился, — резюмировал он.

— А кого еще она прибила, Гарри?

— Проще сказать, кто жив.

— Ну, все-таки? — в голосе Рона появились просящие нотки.

Гарри приготовился загибать пальцы:

— Сову мою, гадина, Добби-бедолагу, Люпина зачем-то…

— Его-то за что? — искренне удивился Снейп.

— Тонкс, Колина, Фреда…

— Не давайте читать матери, Уизли!

— Лаванду…

— Не иначе, Герми настояла, ─ в полголоса проворчал Рон.

— Грюма…

— Этого убьешь, пожалуй…

— Тома, понятно, я замочил…

— А я? — осведомился Драко.

— Малфой, такую заразу, как ты, даже Роллинг убить не в состоянии. Кстати, передай своему дружку Креббу, что ему повезло меньше. Ну, Золотая Троица жива, здорова и безмерно счастлива.

— И это все? — скривился Малфой.

— Нет, милый. Вот тут-то и начинается все самое интересное, — Гарри сделал эффектную паузу. — Прошло 19 лет.

— Лавры Дюма-отца не дают ей покоя…

— Да ты послушай. Рон — ты, конечно, женился на Гермионе. А я … Малфой, ты слушаешь? Я счастливо женат на Джинни и у нас трое, представляешь, трое детей. И мы провожаем их в Хогвартс и машем, машем вслед белыми платочками, — победоносно закончил Гарри.

— Сопливо до жути. Кстати, а Джинни об этом знает?

— Нет еще, наверное, — смутился герой. — Правда, 19 лет еще не прошло, так что у нее есть все шансы…

— У нее нет шансов, — отрезал Рон.

— Так ему, Уизли, маленькому неверному извращенцу!

— Чего это я — извращенец? — изумился Гарри.

— Между прочим, Малфой, это ты увел его у моей сестры.

— Я?! Увел?! Да он сам таскался за мной весь шестой курс!

— Я не таскался!

— Таскался-таскался. Уизли, подтверди.

Рон виновато поглядел на друга и обреченно кивнул.

— Я не потому таскался! Я отслеживал твои происки! Я…

— Теперь ты можешь говорить что угодно и кому угодно. Но результат твоих гнусных поползновений на лицо. Соблазненная тобою невинность влачит свое существование вдали от родного дома и любящих родителей в твоем неблагодарном обществе!

Гарри слушал, открыв рот.

— Это ты-то невинность?!

— Ох, Поттер, дешевле согласиться, — вынырнул из-за «Пророка» Снейп. — Его разве что Мерлин не соблазнял.

— Но уж пытался-то точно, — съязвил Гарри.

— Что ж поделать, если природа создала меня таким совершенным.

— Смерть от скромности тебе не грозит.

— Мне вообще ничего не грозит, я живу с героем, который всегда защитит и прикроет. А, кстати, как ты обозвал своих отпрысков? Ну, Лили и Джеймс, понятно. А третий хоть мальчик или девочка?

— Сын, — с гордостью заявил Гарри. — Альбус-Северус.

— Ни слова больше, Поттер. Или меня стошнит. То, что у Роллинг ум за разум зашел, я понял уже давно, но даже Вам не стоит окончательно уподобляться сентиментальным дурам. И не смейте никогда…

— Я все понял, профессор. Я уже молчу.

— Знаешь, Потти, ты подари экземпляр роновой сестрице. А потом сюда явится разъяренный Блейз и запихнет его тебе в … Сам-Знаешь-Куда. А я по-дружески подскажу, как это удобней сделать. Профессор, думаю, одобрит, и у этой магглы появится повод удалить эпилог всем на радость.

— Драко, это же детская книжка! Что она должна была написать?

— Правду и ничего, кроме правды! Кстати, про мое героическое спасение там написано?

— А как же! Я…

— Если даже после шести вполне невинных книг некоторые весьма смекалистые читатели сообразили что к чему, то уж после этого: кто поверит, что между нами ничего не было?

— Но дети, Малфой, — некстати встрял Рон.

— Как горы трупов и реки крови, так это нормально. Детишкам сгодится. А как большая чистая любовь, так аморально. Ханжество и двуличие царят в мире магглов. Вывод — зря ты, Потти, так жестоко обошелся с Волдемортом.

— Кстати, Драко, у тебя там тоже жена, сын, лысина…

Брови Драко поползли вверх. На лицах Рона и Снейпа читалась одинаковая заинтересованность.

— Что ты только что сказал? — ледяной тон.

— Скорпиус.

— Что? — в голосе непонимание.

— Я сказал, что твоего сына будут звать Скорпиус.

Рон в истерике сполз на пол, Снейп уронил «Пророк».

— Вот как, — протянул Малфой. — А почему не Тараканус, или Мухус? Мой папа был бы в восторге. Воплощенная мечта миллионов магглов о человеке-насекомом в придачу к моей лысине. Нет, я все-таки подам в суд на эту Роллинг. И возмещу моральный ущерб за счет как минимум половины ее неправедным путем нажитого состояния, — Драко повысил голос. — Теперь весь мир будет считать меня законченным идиотом. И еще раз, спасибо тебе, Поттер, за Волдеморта.

— Как ты сказал, Малфой, Мухус? — покатывался Рон.

— Хотя, знаешь, сама идея с детьми не кажется мне такой уж бредовой. Нам давно пора подумать о наследнике.

Гарри медленно встал из-за стола, подошел к Драко и пощупал его лоб:

— Радость моя, ты не заболел? Это все Интернет и чокнутые фикрайтеры, — обращаясь уже к Рону, взволнованно сообщил Поттер. — Есть у них такое: NC-17, MPREG.

— Вот с этого момента поподробнее, мистер Поттер, — поднял свою газету Снейп.

— Дурак ты, Потти. Я, в отличие от некоторых, манией величия не страдаю и чушь всякую не читаю. Я говорю о вполне реальных, а главное, законных, вещах.

— Да ну? И что же? Ты намерен поменять пол? Отличная мысль, Драко! Я смогу, наконец, официально жениться, а тебя мы назовем Джинни, чтобы соблюсти канон!

— И еще раз — дурак, Потти! Ни я, ни, что занятно, ты пол менять не будем. Просто я позвоню своему, точнее нашему, что бы ты там ни говорил, адвокату, и он подберет нам чистокровную обедневшую семью с большим количеством дочек. Одна из которых, за хорошие, естественно, деньги, выносит и родит нам наследника.

— И что же ты намерен делать со всеми этими чистокровными дочками? — грозно осведомился Поттер, отодвигая от себя недопитый кофе.

— О! — закатил глаза Малфой. — Позорище мое! Это называется методом ЭКО и суррогатным материнством. Даже магглы об этом знают.

Столь сложные аббревиатуры и словосочетания вызвали у Рона приступ сильного уважения к тому, кто их знал. Во всяком случае, это отчетливо читалось на его лице.

Малфой, тем временем, продолжал:

— Мы нанимаем хорошего, очень хорошего, колдомедика, сдаем свой материал, его подсаживают потенциальной матери и через 9 месяцев, как и положено нормальным, я это подчеркиваю, детям, появляется на свет наша дочь.

— А как мы… ну… сдаем материал? — осмысливал все вышеизложенное Гарри.

Драко повернулся к нему, в его глазах отчетливо читалось «ИДИОТ», и сделал несколько характерных движений рукой. Рон, севший было на место, снова сполз под диван, многострадальный «Пророк» вновь оказался на полу, а Гарри мучительно покраснел.

— Позвольте узнать, мистер Малфой, зачем Вам для этого несколько женщин?

— Как же, профессор? Мы должны будем выбрать наиболее симпатичную и здоровую из них, чтобы быть абсолютно уверенными в том, что она сможет произвести на свет достойного отпрыска древнейшей аристократической фамилии и героя, спасшего мир от верной гибели.

Гарри некоторое время сидел в задумчивости:

— Слушай, Драко, а почему дочка? В книге, вроде, о сыновьях шла речь.

— Я тебе уже сказал, что делать с твоей книгой.

— Нет, правда, Малфой, почему? — снова подал голос Рон.

— Меня-то больше заботит реализация этого плана в принципе, мистер Уизли, — заметил Снейп. — Мало мне этих двух оболтусов, еще и младенца я не вынесу!

— Неужели, крестный, Вы не хотите, чтобы кто-нибудь называл Вас дедушкой?

«Пророк» упал окончательно:

— Что?!?!?!

— А что, собственно, Вас не устраивает? Вы мне — крестный, стало быть, я Ваш крестник, иначе — крестный сын, — развалившись на диване и напрочь забыв о шахматах, вещал Малфой. — Гарри — сын Вашей любимой женщины. Тоже почти родственник. Так что, иначе, как дедушкой наша дочь Вас звать не будет.

Снейп сам был готов упасть с кресла.

— Теперь к твоему вопросу, Уизли, почему дочка? Ты сам посуди: вот родится у нас сын.

Будем мы его растить, холить, лелеять, одевать в лучших магазинах, отдадим в лучшую школу. И не криви физиономию, — зыркнул Малфой в сторону Гарри. — А он вырастет, свяжется с дурной компанией и, не дай Мерлин, станет педиком.

Гарри поперхнулся, профессорская чашка с мятным чаем приземлилась рядом с «Пророком». У Рона глаза сделались похожи на две плохо вымытые тарелки.

— Ты даже не представляешь, сколько их сейчас развелось. А для нашего магического сообщества — это просто трагедия. Мы и так слишком малочисленны. А дочка — это гарантированный наследник в будущем. О хорошем муже для нее я позабочусь лично. Вот, кстати, Уизли, при вашей плодовитости, один из ваших отпрысков вполне мог бы претендовать на звание нашего с Поттером зятя, при хорошем воспитании, разумеется.

— Ох, остановись, Драко. Боюсь, что после всего сказанного тобой, Рон вообще запретит мне общаться с членами своей семьи.

— Это почему? — удивился Малфой.

— Твои рассуждения о гомосексуализме… — почти прошептал Гарри.

— Ах, ты об этом! — Драко расслаблено откинулся, — Не запретит. Во-первых, всем известна толерантность его жены, а, во-вторых: какой же ты педик?

Гарри, застонав, спрятал лицо в ладонях. На лицах Рона и Снейпа вновь появилось заинтересованное выражение.

— Ведь кто такой педик? Это тот, кто испытывает сексуальное влечение к представителям своего пола, в нашем случае — к мужчинам, вообще. Скажем, иду я по улице…

— Ты не идешь по улице, — безапелляционно заявил Поттер.

— Ну, хорошо, идет Уизли…

— Может, не надо, — забеспокоился Рон.

— Ну, или профессор на худой конец…

— Почему — на худой?

— Не перебивай! Так вот, педик видит любого из нас. Всех нас. И вожделеет, мечтает залезть в штаны каждого, заполучить в свою койку.

— Фу, гадость, какая! — передернуло Гарри.

— Ага! — обрадовался Малфой. — А теперь посмотрите на Потти.

Профессор и Рональд послушно перевели глаза с философствующего Малфоя на красного, как рак, Гарри.

— Разве он способен вожделеть? Он способен только любить. Пылко, нежно и целомудренно, как честный человек. Причем исключительно меня — единственного, кто способен ответить взаимностью этому застенчивому извращенцу, — закончил Малфой, победоносно окинув взглядом слушателей.

В это время послышался звонок во входную дверь, вопли миссис Блэк и торопливое шарканье Кикимера. Затем властный женский голос положил конец всем шумовым эффектам, и через несколько минут, отряхивая с рукава дождевые капли, в гостиной появилась Гермиона Уизли, в девичестве — Грейнджер.

— Добрый день, профессор. Мальчики, как дела?

— Никогда не был так рад Вашему появлению, миссис Уизли. Еще пять минут и моя психика не выдержала бы общения с этими… — казалось, Снейп с трудом подбирает слова.

— Рон, дорогой, твоя мама согласилась посидеть с Роуз до вечера, так что я забронировала для нас билеты в кино. Вас, молодые люди, это тоже касается. И советую поторопиться, начало через час.

Гарри и Драко, один с видом человека, готового ради друзей на все, другой, очевидно, делая всем одолжение, направились наверх. Проводив их глазами, Гермиона обратилась к мужу:

— Ронни, проследи за ними, а то Малфой опять будет собираться, как на прием в Министерство.

Рон обреченно вздохнул, но последовал за приятелями. Когда и он скрылся из поля зрения, миссис Уизли вытащила из сумочки сверток и протянула Снейпу:

— Вот, профессор, как и обещала. Полагаю, добиться от Гарри подробностей Вам не удалось.

Тот отрицательно покачал головой:

— Иногда мне кажется, что я расплачиваюсь не только за свои грехи, но и за грехи своих родителей, бабушек, дедушек и так до десятого колена назад. Что бы я делал без Вас! Может быть, чаю?

Гермиона зарделась:

— Охотно.

Через полчаса голоса в коридоре отвлекли профессора от его мыслей.

— Драко, возьми зонтик.

— Почему я?

— Твой больше.

— А кстати, Герми, что мы идем смотреть?

— «Гарри Поттер и Орден Феникса».

Жалобный вой в три голоса на мгновение лишил Снейпа надежды на спокойный вечер. Но громкий хлопок входной двери и ворчание Кикимера возвестили о том, что в доме, наконец-то, наступила тишина. Подождав еще 10 минут, дабы убедиться в том, что никто ничего не забыл, он развернул сверток и открыл первую страницу долгожданной седьмой книги Дж. Роллинг «Гарри Поттер и Роковые мощи».

Поздний вечер того же дня. Примерно 23.30 по Гринвичу. Тот же дом, хозяйская спальня. На кровати в зеленых пижамных штанах сидит Драко Малфой и безуспешно пытается заполучить хотя бы кусочек одеяла, которое большим ровным коконом лежит почти на самом краю.

— Поттер, я устал, спать хочу, завтра на работу.

— Знать тебя не желаю, Малфой! Проваливай куда подальше.

— И не подумаю. Твой драгоценный крестный — еще и мой дядюшка, между прочим. Имею полное право на часть наследства.

— Тогда убирайся в гостиную!

— Не могу. Там Снейп «Роковые мощи» читает.

Недоуменное молчание.

— Правда, что ли?

— Правда-правда, только завтра не проговорись, а то он с нами месяц разговаривать не будет.

Воспользовавшись секундным замешательством, Драко возобновляет свои попытки, но безуспешно.

— Гарри, я замерз, — заныл Малфой.

— А ты зашли SMS-ку этому Рэн…, Рэк, как его там.

— Редклифф, Потти, Дэниэл Редклифф.

— Вот-вот. Зашли, глядишь — согреет. Еще меня извращенцем называет. Ты самое мерзкое воплощение извращенца, Малфой, ты — педофил!

— Фи, Потти, как все запущено. Во-первых, этот мальчик на 15-летнего никак не тянет, во всяком случае ни я, ни ты, насколько помню, в 15 лет не брились. Во-вторых, ты сам еще после первого фильма сказал, что он — копия ты в молодости. Так что, я не педофил, а Поттерофил, а это уже дело не подсудное, это диагноз.

Из-под одеяла доносится обиженное сопение. Драко, вкрадчиво продолжает:

— Ну, Гарри. Я же простужусь, рассопливлюсь, капризничать начну. Тебе же хуже.

Короткая борьба, снова в пользу одеяла. Малфой откидывается на подушки, некоторое время задумчиво смотрит в потолок. Наконец, выдает:

— Я все понял, Потти. Ты меня банально ревнуешь. Приятно, конечно, но — напрасно. Сам подумай. Я — потомственный аристократ, законченный эстет, чистокровный маг. И вдруг какой-то маггл-лицедей, бугай, неубедительно изображающий мальчика с совершенно неправильно короткими волосами.

Одеяло одобрительно заворочалось. Драко продолжил, подползая ближе:

— Разве так? Нет. Ты у меня маленький, лохматенький, глазки зеленые, как у кисоньки.

Падкое на лесть одеяло расслабилось окончательно и верткий Малфой, наконец, быстренько втек внутрь кокона с головой.

— Брысь, брысь! Я тебя не пускал!

— Я в собственной кровати, под собственным одеялом. Не смей пихаться.

— Убери руки!

— Ты такой тепленький!

Борьба возобновляется, но ненадолго.

Некоторое время спустя. Та же спальня, та же кровать, тот же Малфой, но уже под одеялом. У него подмышкой сопит неприлично довольный Поттер. Драко рассеяно поглаживает его плечо и рассуждает:

— Пора, пора нам, Поттер, заводить Таракануса. Тренировки у тебя два, ну три раза в неделю. Остальное время ты от безделья дурью маешься. Если фантазии Роллинг я пережил, то что тебе придет в голову дальше, боюсь, даже Мерлин не знает. Завтра же позвоню адвокату.

Гарри на секунду приоткрыл заспанные глаза:

— Чего?

Драко извернулся, чтобы погасить свет:

— Ничего. Спи уже, несчастье мое.

Он перевернулся на бок, притянув Поттера поближе и уткнулся лицом в растрепанную черную макушку. Через несколько минут в тишине комнаты различалось только размеренное дыхание двух спящих людей.