Субботнее утро. Гриффиндорская спальня. Открывается дверь, входит Невилл Лонгботтом и замирает на пороге.

Невилл:

— Г-гарри?

— Э-э… Невилл?.. Ты разве не в Хогсмиде?

— Я... я кошелек забыл… Гарри, что с тобой?!!

— Ничего, Невилл, все в полном порядке.

— Нет, не в порядке! Что случилось?! Подожди, я сейчас кого-нибудь позову, и…

— Нет, Невилл, стой, не зови, пожалуйста, никого, я тебя очень прошу!...

Невилл в нерешительности останавливается.

— Гарри, если ты мне не объяснишь, что происходит, я сейчас же пойду и…

— Ладно, хорошо, я объясню, но только пообещай мне, что ты никому ничего не расскажешь.

— Гарри, ты опять что-то затеваешь! И я уверен, что это опасно!

— Нет-нет, это не опасно. Просто… э-э-э… понимаешь, это моя тайна.

— Тайна? Ну… хорошо, я никому не скажу…

— Видишь ли, Невилл… Это такая болезнь.

— Болезнь?

— Да, такая маггловская болезнь. Называется «эпилепсия». Не слышал?

— Н-нет.

— Ну вот, при этой болезни случаются приступы… ну там, припадки, судороги… И во время такого приступа можно сильно удариться или что-нибудь себе сломать.

— А-а… Значит, для этого…

— Да, именно для этого. У меня сегодня будет приступ, я чувствую.

— Понятно… А глаза?

— Глаза? Ах, да, во время приступа я не могу смотреть на яркий свет.

— Ясно… А у тебя это… ну… давно?

— Очень давно, с раннего детства. Только никому не говори, ладно? Понимаешь, я не хочу, чтобы ребята за меня волновались.

— Да-да, конечно, я же обещал. Но…

На лице Невилла в течение пары минут отражается интенсивный мыслительный процесс.

— Но… Гарри, если никто не знает о том, что ты болен, то кто же тогда… ну это… с тобой…

— Э-э… Это Гермиона.

— Гермиона?!!!

— Да. Я ей все рассказал. У нее родители — врачи, и она знает, что делать в таких случаях. Поэтому каждый раз, когда я чувствую, что приближается припадок, я прошу ее… мне помочь. А сейчас, Невилл, ты не мог бы… ну, в общем, уйти? Часа на три хотя бы?

— Да, конечно, я сейчас…

Невилл направляется к двери, но останавливается и снова с сомнением смотрит на Гарри.

— А ты не замерзнешь?

— Нет, не замерзну. У меня при этих приступах поднимается температура... ну там, давление, и вообще…

— Да, я заметил… Ну хорошо, тогда я пойду... Поправляйся, Гарри.

— Спасибо, Невилл, спасибо.

Невилл выходит и закрывает за собой дверь, Гарри облегченно вздыхает.

В это время распахивается дверца шкафа, и оттуда, держась за живот и зажимая себе рот ладонью, вываливается Драко Малфой.

— По… По… оттер, ну ты дае-е-ешь… Ой, я не могу-у… Маггловская болезнь… Гр… Гре-ейнджер…

— Заткнись, Малфой! И сними с меня эту повязку…

Драко добирается до кровати, развязывает Гарри глаза, и, встретив его возмущенный взгляд, валится на пол, икая от смеха.

— Прекрати ржать!!! Чтоб я еще когда-нибудь поддался на твои уговоры! Никаких больше экспериментов, по крайней мере, в нашей спальне!

Драко вытирает слезы рукавом мантии:

— Не в вашей? Может, тогда в нашей?

— Пошел ты… Развяжи меня.

— Зачем? Ты же Лонгботому велел три часа не возвращаться. Может, мы…

— Я сказал, развяжи!

— Ладно, ладно…

Драко с сожалением вздыхает и начинает развязывать Гарри руки.

Конец.