Драко никогда не любил осень — сырое, промозглое и тоскливое время года. Но этот послевоенный октябрь неожиданно оказался совсем другим. На душе сейчас светло и радостно, да и ночи больше не холодные и уж никак не тоскливые. Хочется дурачиться, как в детстве: валять Поттера в листьях, кидаться друг в друга орехами и палить костры. Солнечные дни еще радуют своим теплом, но иней на траве по утрам уже ясно дает понять, что осень полностью вступила в свои права. Кроны деревьев окрашены в желто-красный цвет, и вечером кажется, что заходящее солнце разжигает на верхушках Запретного леса маленький пожар. В комнате вкусно пахнет горячим грибным супом. Только Драко знает, чего стоило безумному гриффиндорцу сначала доказать кухонным эльфам, что собранные собственноручно страшненькие сморщенные грибы можно есть, а потом уговорить их приготовить из этих грибов персональный обед только для них двоих. Впрочем, Гарри всегда умел находить общий язык со всеми, кто его окружает, вызывая невольную зависть у Малфоя. Но нехорошее чувство улетучивается уже с первой ложкой густого, ароматного супа — Поттер определенно научился разбираться в дарах природы за время своих палаточных скитаний.

Все это было лишь пару недель тому назад, но Драко кажется, что прошло уже несколько месяцев. Может, потому, что непрекращающийся дождь не дает покинуть пределы Хогвартса уже вторые выходные подряд, и они проводят тихие вечера в гриффиндорской гостиной возле камина, читая друг другу вслух книги. Во всем замке чувствуется какое-то уныние, как-то особенно тоскливо скрипят старые двери, обычно разговорчивые портреты сонно зевают на своих полотнах, даже младшекурсники не носятся, как обычно, по коридорам, а тихонько сидят в своих комнатах и ложатся спать сразу после отбоя.

Вот и сейчас у гриффиндорцев непривычно тихо — студенты разбились на группы и занимаются своими делами: кто-то без особого азарта играет в карты, кто-то лениво перелистывает конспект, некоторые просто ничего не делают и от скуки с неприкрытым интересом разглядывают Драко, который сидит в ногах у Гарри на полу, у самого огня. Хотя все уже давно привыкли, что теперь эти двое постоянно вместе, все равно пара Гарри-Драко вызывает удивленные, заинтересованные и иногда презрительные перешептывания. В другое время Малфой ответил бы на неуместное любопытство одним из своих уничижительных взглядов, который помогает ему ставить на место подобных наглецов в считанные секунды. Но сейчас не хочется суетиться, он наслаждается спокойствием, сидя под теплым пледом и слушая, как Гарри тихим голосом читает очередную главу «Больших приключений героев магического мира». Драко устраивается поудобнее и прикрывает глаза, полностью погрузившись в слух. Внезапно плавная речь обрывается, Малфой поднимает взгляд и видит, что Поттер пристально, с непонятным выражением лица, смотрит на яркий огонь.

— Ты можешь аппарировать со мною в эту субботу кое-куда? — вдруг спрашивает он.

— Думаю, да. Что-то случилось?

— Нет, ничего такого. Просто я очень хочу, чтобы ты отправился со мной.

Хотя у Драко на языке уже вертится вполне законные вопросы — куда, почему и зачем? — подумав, он решает не продолжать разговор, а только еще сильнее прижимается спиной к ногам Гарри и опять прикрывает глаза. Если Поттер попросит, он пойдет с ним даже на край света. Но в глубине души надеется, что Гарри придумал для них что-то интересное. Пикник, например. Тем более Драко как раз недавно намекал на это. Все-таки монотонная жизнь в четырех стенах быстро надоедает.

* * *

После аппарации во рту чувствуется неприятный привкус свинца, а голову словно сжимают невидимые тиски, поэтому Драко не сразу замечает, куда именно они попали. Когда организм восстанавливается, он с удивлением осматривается по сторонам: нелегкая сила в образе Поттера принесла его сегодня к воротам старого кладбища. Да уж, на пикник это совсем не похоже. «Ты что, сдурел?» — уже готово сорваться с его губ, но он смотрит на Гарри и внезапно понимает, где они находятся.

— Это Годрикова Лощина, Драко. Здесь похоронены мои родители. Сегодня день их смерти. — Поттер почему-то смущается и смотрит извиняющимся взглядом.

Драко, кажется, догадывается о причине этого смущения: чертов благородный гриффиндорец явно сожалеет, что не предупредил заранее о цели их путешествия. Да это Драко должен злиться на себя: хотя они никогда об этом не говорили, он знал, что родители Поттера погибли поздней осенью, мог бы сложить в уме два и два. Хорошо еще, что он не принялся вслух высказывать свои претензии.

— Драко, я пойду, — прерывает его мысленные возмущения Гарри. — Я ненадолго. Ты со мной? — в его голосе проскакивают просящие нотки, но Малфой отрицательно мотает головой.

— Я подожду тебя тут. Ты понимаешь? — Драко беспомощно смотрит на Поттера. Как объяснить, что он здесь чужой? Пусть на его руках нет крови, но все равно он чувствует ответственность перед Гарри за все потери на прошедшей войне, ему просто не место там.

Но Гарри все понимает без слов. Он немного грустно улыбается и, открыв скрипучую, давно не крашеную калитку, уходит вглубь кладбища по мокрой каменной дорожке.

Погода в Годриковой Лощине еще хуже, чем в пределах Хогвартса: дождь перемежается мелким снегом, под ногами вязкая жижа, холодный ветер задувает под мантию. Драко обнимает себя руками и, прислонившись спиной к кладбищенской решетке, рассеяно следит, как ветер гоняет по луже одинокий желтый лист. Малфой загадывает: если лист поплывет сейчас направо, то Гарри вернется через несколько минут, если налево — ждать придется долго. Покружив на месте, желтый наутилус направляется к левому берегу, и Драко досадливо морщится: «Надо было взять с собой горячее питье». Но тут же стыдиться своим мыслям: Гарри наверняка сейчас намного хуже, чем ему.

Драко тоже есть, что вспомнить и кого мысленно помянуть, стоя у старого кладбища. В памяти встает Малфой-менор, когда-то яркий и цветущий, а теперь до боли напоминающий большой и мрачный семейный склеп — даже могила родителей не произвела на него такого впечатления, как темные коридоры, гулкое эхо одиноких шагов и могильный холод пустых комнат. Вряд ли он скоро сможет повторить свой визит в родовое поместье, хорошо, что пара оставшихся домовиков пытаются поддерживать в заброшенном здании подобие порядка.

Драко настолько погружен в воспоминания, что резко вздрагивает, почувствовав легкое качание чужой руки. Он невольно хмурится, по-детски закусив губу, и мысленно себя ругает — столько времени вместе, а до сих пор не привык к неожиданным прикосновениям. Драко знает, что Гарри это расстраивает, но ничего не может с собой поделать.

— Я хочу, чтобы ты пошел со мной. Пожалуйста.

Голос совести заглушает все сомнения. Не задавая вопросов, Драко просто согласно кивает головой и протягивает руку.

Поттер нежно сжимает холодную ладонь и ведет парня за собой вдоль покосившихся оградок, голых кустов шиповника с нелепыми, ярко-красными ягодами, мимо осыпавшихся астр и уже почерневших от ночных заморозков хризантем. Старая кривая скамейка, брошенная кем-то пустая бутылка, обвалившаяся древняя могила — все это ужасно угнетает, хочется спрятаться от воспоминаний, от самого себя, оказаться сейчас под одним одеялом в теплой комнате и просто лежать, ощущая близость горячего тела и безмолвную поддержку. Но Драко молча идет, стараясь не поднимать глаз, не видеть молчаливого укора, который мерещится ему в каждой надгробной плите. Остановившись возле аккуратно убранной могилы со сдвоенным памятником, Гарри легко подталкивает его вперед.

— Мама, папа, познакомьтесь, это Драко.

Малфой вздрагивает и поднимает глаза на старый памятник, на котором высечены два известных и одновременно незнакомых ему имени. Гарри обнимает Драко за плечи, и тот, повинуясь неясному порыву, внезапно кладет руку на серый, почти не тронутый временем мрамор и чувствует, как от безмолвного камня по руке понимается мягкое, по-летнему приятное тепло и проникает в самое сердце.