— Драко, — кто-то теребит меня за плечо, — просыпайся, уже утро. Я буду ждать тебя в гостиной.

Мозг нудно нашептывает мне, что пора вставать, разомкнуть веки, наконец-то вынырнуть из ночного, удушающего кошмара. Но я это сделаю только тогда, когда Снейп покинет спальню,— я боюсь, что угольно-черные глаза могут увидеть в моих, — ужас и страх.

Но Снейпа уже нет в комнате — об этом свидетельствует чуть приоткрытая дверь. Пройдет пять минут, и я обязательно услышу его скрипучий спросонья голос: «Сон — непозволительная роскошь для тех, кто воюет». Столь необычное «доброе утро» — это как звук ногтей по стеклу.

Уже почти месяц мне снится один и тот же сон, и ровно столько же о рассвете сообщает мне Снейп. И Снейпа точно не поставишь виной моим кошмарам. Я-то понимаю, что всему причиной красноречивые сцены из моей жизни, — рейды Пожирателей в последнее время учащаются, а ведь я стал практически членом их «верной и сплоченной команды», как говорит тетя Белла. Но я неимоверно рад тому, что пока никто из Пожирателей не предлагал мне «позабавиться» с жертвой. Эта мысль захоронена мною глубоко внутри: Темному Лорду знать подобного не следует. Ха, да хотя бы ради моей безопасности!

Когда я выхожу в прихожую, Снейп нервно теребит воротник сюртука и металлическую застежку мантии; у него стеклянный взгляд, и если не присматриваться, то может показаться, что Снейп не дышит. Даже мой приход остается не замеченным до тех пор, пока я не покашливаю. Наконец увидев меня, он кивает на плащ и маску. Ту самую маску, что скрывает лицо каждого из Пожирателей.

Я бы не ошибся в догадках, если спросил Снейпа о том, как ему погано спалось, и получил бы ответ только усталый вздох. И я таки знаю, что несколько мгновений до моего прихода он прокручивал в голове свои сны, а может, мысли о них. Уж точно они были не радужными, потому что даже теперь в его действиях какая-то заторможенность и задумчивость. Потому Снейп, наверное, и не удосуживается предупредить о своих последующий действиях — я чувствую, как он хватает меня за руку, чуть-чуть выше локтя, и мы аппарируем.

— А теперь слушай меня внимательно, Драко! — говорит Снейп по прибытии. Его голос неровный и хрипловатый — может, сказалась аппарация, а возможно, дело действительно серьезное, и сегодня нас ждет крупная мишень. — Темный Лорд поручил нам доставить Поттера к нему для обсуждения кое-какого вопроса. Скоро этот герой должен появиться.

— А Поттер сам не может аппарировать к Лорду?

— А ты считаешь, что Поттеру следует знать местонахождение резиденции Темного Лорда?

В глубине души я хочу, чтобы однажды Поттер узнал адрес его пристанища. Это решило бы массу проблем одновременно. Но главное — исчезла бы неопределенность. Во всем.

Как знать, вероятно, это бы и избавило меня от кошмара. Или добавило бы новых. С новыми действующими лицами…

— Без глупостей, Драко! — слышу я предупреждение перед хлопком аппарации Поттера. Похоже, он знает, о чем говорит.

* * *

Только гриффиндорец — к всеобщей потехе и радости Пожирателей, исключительно эти дураки способны на самые безрассудные поступки — мог согласиться на рандеву с Темным Лордом. А потом, наверняка, сидя в промозглой камере, корить себя за то, что не послушался кого-то там. Скорее всего — Грейнджер. Да нет, всю оставшуюся горстку людей, гордо называемую Орденом Феникса. Но, зная Поттера, никого не удивит даже то, что из-за своей жертвенности он никому не сказал о своем решении. Ни с кем не посоветовался.

Впрочем, это только на руку Лорду.

Не знаю уж, по какому поводу была эта встреча. Но с уверенностью смею заявить, что не по причине скуки каждого из них.

— Завтра Поттер узнает на собственной шкуре, что такое «Двенадцать кругов ада», — хмыкает, заходя ко мне в апартаменты, Снейп.

«Двенадцать кругов ада» — это новое развлечений, придуманное «особым кружком»: тетей Белой и Сивым. Название говорящее, поэтому никто из жертв не интересуется, что будут делать с ними. И так ясно — ничего из того, что им бы понравилось.

— Все никак не наиграется, — жестко бросает Снейп и отворачивается к камину. — Не проще ли ему его убить?! Взмах палочки — и главная заноза в заднице Лорда вытащена. Ах, ну нет же…

— Похоже, Темный Лорд испытывает удовольствие, восседая на ней, — кидаю я, почти насмехаясь над объектом моих удушающий сновидений.

Снейп снова хмыкает и довольно улыбается, затем садится рядом со мной. Но его вынужденное соседство заставляет меня произнести:

— Я, пожалуй, выйду, прогуляюсь по поместью. Давно в нем не был. И не думал, если честно, что появляюсь.

Мне необходимо быть сейчас в другом месте. Да, просто необходимо.

Я притворяю дверь комнаты, некогда принадлежавшей мне, и иду в сторону подвала. Еле-еле сдерживая себя, чтобы не побежать.

Ей-Мерлину, мне хочется верить, что Поттер еще может соображать и двигаться, не говоря о такой малости, как дышать. И я верю в это. По-моему, мою безрассудную уверенность в том, в чем в принципе уверенным быть нельзя, можно разве только сравнить с наивной, а потому и сильной детской верой под названием «Малфои всегда получает желаемое!»

Но я же помню, как эта вера скоро развеялась, стоило Поттеру отказать мне в дружбе. Не пожать протянутую мною руку. Что ж, приходится свыкнуться с мыслью о том, что Драко Малфой получил, пожалуй, все, что желал. Все, кроме Поттера.

* * *

Поттер удивлен моему визиту. А я рад, что мои опасения не подтвердились — он жив. И, кажется, я не первый, кто его навестил. Визиты до меня оставили на нем характерный от таких встреч след: он похож на загнанную в тупик собаку — жалкий, но дерзкий до невозможности. Глаза блестят от гнева, а грудь вздымается чаще, чем я моргаю.

— Что, Поттер, не ожидал такой коварности от Темного Лорда?! Думал, он постарел и стал сентиментален так же, как и когда-то Дамблдор?

— Заткнись, хорек! — он зло шипит и поднимается на ноги. — Не думал, что когда-нибудь тебя вновь увижу, мне казалось, ты сдох уже где-нибудь. О твоей смерти мне никто сообщать бы не стал — жалкая пешка в этой войне, ничего — абсолютно ничего! — не значащая.

— Меня как всегда недооценивают, очкарик. Что ваши, что наши. Хм, а зря…

Я резко прижимаю Поттера к стене, так, чтобы он не успел отреагировать, и припадаю к его губам. Властно, настойчиво. Голодно, выжидающе. Странно, но Поттер даже и не сопротивляется. Только напряжен, как стрела лука, готовая вонзиться в сердце врага.

— Это, — я вкладываю в правую руку пленника пергамент, — адрес резиденции Темного Лорда. Тихо, Поттер! Не дергайся!.. А это, — уже впихиваю в левую руку, — портал. Он срабатывает на слово «ultio»*. Все запомнил? Смотри не перепутай — будешь шептать пергаменту, непременно дождешься своих «Двенадцати кругов ада».

Стоило мне коснуться решетчатой двери, как Поттер развернул меня к себе и поцеловал. Неумело, но жарко. Так, как целует, когда не могут найти достойную замену в словах. Благодарности или… Или?

Это «или» еще долго — а может, нет, в свете предпринятых мною действий — будет преследовать меня, заставляя воображать, какие такие гриффиндорские помыслы заставили Поттера меня поцеловать. Ловить себя на том, что предпочитаю рассматривать вовсе не благородные мотивы, а куда более личные…

* * *

Красные алчные глаза. Глаза, алчность которых подпитывается исключительно все новыми и новыми зверствами. Зверствами, вечными спутниками которых есть и будут — кровь, страх, боль, страдания, смерть. И эти глаза смотрят на меня — в меня! — как же жаль, что не мимо.

«Сон наяву…» — проносится в моей голове резко и стремительно, словно взмах острого клинка. Я наконец-то увижу конец моего кошмара.