Глава 1.

Большой Зал сегодня мрачен. Рядами лежат погибшие в Последней битве. Люди уставшие, мрачные, грустные, но выжившие, стоят вокруг своего погибшего родственника или друга. Почти каждая семья потеряла часть себя: кто–то брата, кто–то сестру, одни навсегда остались без матери, другие — без отца. А ты потерял часть себя.

Я смотрю на тебя, не в силах оторвать глаз, а ты сидишь на коленях перед телом, конечно, мертвым.

Смотрю и хочу подойти, но Рон, положив свою руку мне на плечо, не отпускает. Даже сейчас, когда мы оба прозрачны, и, казалось бы, должны преодолевать все препятствия, я не могу вырваться.

— Нельзя, Гарри! — тихий голос Гермионы проникает в самую душу.

Смотрю, как первая слезинка скатилась по твоей бледной щеке, за ней вторая, третья и вот ты уже рыдаешь, не замечая людей, которые даже посреди всеобщего горя, заметили тебя — Ледяного Принца Слизерина, который никогда раньше не показывал себя, свои эмоции….

Смотрю на тебя не в силах отвести глаз, а из твоей груди вырывается крик:

— За что?!

Никто тебе не ответит на этот вопрос, а ты ждешь ответа, не понимая, что этого самого ответа — не будет. Ждешь минуту, вторую… пятую и, потеряв терпение, трясешь человека, который несколько часов назад был жив, шепотом спрашивая его:

— Почему молчишь?! Хватит! Скажи хоть слово! — и слезы с новыми силами покатились из твоих серых глаз, — ты не мог умереть! Не мог оставить меня… не мог!!! Ты же обещал! Помнишь?

Тебя отрывают от тела, но ты, словно обезумевший зверь, кричишь и вырываешься. Устав бороться с тобой — отпускают, прося не тревожить покой усопшего, не слушая просьб, на коленях ползешь обратно — к тому, кто так подло бросил тебя одного. Чувствуя, что скоро мне придется покинуть этот мир, я вырываюсь из рук Рона и бегу к тебе. Он пытается меня догнать, но не успевает…

— Нельзя, Гарри! — не слыша крика Гермионы, я обнимаю тебя, вдыхаю запах твоих волос, сильнее сжимаю в своих призрачных руках твое замерзшее, трясущееся тело и понимаю, что мне пора уходить.

— Я люблю тебя, Драко Малфой, — шепчу тебе на ухо, растворяясь в потоке воздуха.

— Люблю тебя, Гарри Поттер, — словно что-то почувствовав, говоришь ты, поднимая свое лицо к потолку Большого Зала, на котором, отражая твое настроение, грозовые тучи дождем выражают свое горе.

* * *

Говорят, что после смерти, не остается забот и горя, после смерти обретаешь покой и счастье... Врут люди.

Разве я успокоился и обрел счастье, с небес глядя на тебя — одинокого, холодного… любимого Драко Малфоя?