В тот же год, когда Гарри Поттер победил Волдеморта.

***

Какие чувства вызывает конец войны? Облегчение? Пожалуй. Ты просыпаешься утром в собственной постели и думаешь: «Ну слава Мерлину! Наконец-то все это прекратилось. По крайней мере, мы уцелели, а это уже что-то!», и потягиваешься всем телом, похрустывая каждой косточкой, и думаешь о том, что – все, что было вчера, оно там и осталось. Во вчера. А с этого дня у тебя начинается новая жизнь, которую ты хочешь и проживешь так, как хочешь, а не так, как того хотят твои родственники. Ты думаешь о том, что ты наконец-то свободен, ты не просто думаешь об этом, ты ощущаешь это всем своим существом, забывая о реальности, и потому на какое-то время ты абсолютно счастлив.

И такое эйфорийное состояние длится ровно столько, сколько тебе требуется, чтобы принять душ, побриться, причесаться и начать одеваться. И вот тогда-то ты вдруг вспоминаешь, что все твое имущество арестовано, что у тебя подписка о невыезде, что тебя лишили волшебной палочки, и что сегодня в полдень состоится слушание по делу Малфоев, и у тебя сразу портится настроение.

Дело Малфоев. Звучит-то как… Ты усмехаешься и видишь, как зеркало отражает твою кривую усмешку. Явка на слушание строго обязательна. Иначе сразу в Азкабан, без суда и следствия, уж это глава мракоборцев дал понять в своем письме совершенно ясно.

Но никто и не собирался увиливать, избегать ответственности. Не зная почему, дело ли было в твоем утреннем эйфорийном состоянии, но ты веришь, что все будет хорошо. Почему-то отчаянно веришь в это. 

Не может быть по-другому.

Ты спускаешься в столовую, где за накрытым столом уже сидят мать и отец. Отец – смертельно бледный и исхудавший, жалкое подобие блестящего властного аристократа Люциуса Малфоя, чье одно только имя приводило людей в трепет. Мать сидит подле него – спокойная, красивая, как и всегда, - она мягко смотрит на отца и что-то едва слышно говорит ему.

Драко приветствует их обоих и садится за стол. Люциус устремляет на него свой тяжелый взгляд, полный презрения к себе и подозрений о своей судьбе, судьбе Нарциссы и его, Драко. Но за последние дни Драко привык к этому взгляду, и в ответ на него спокойно смотрит на отца.

- Все будет хорошо. Надо верить.

- Не узнаю тебя, сын, - горько усмехается Люциус. – Нас ждет Азкабан. Вряд ли они будут милосердны к твоей матери и тебе.

«Они» - это мракоборцы, которые проводят слушания бывших слуг Темного Лорда. И каждое такое слушание освещается в «Пророке», что особенно унизительно. Но что тут сделаешь? Это не риторический вопрос. Они реально ничего не могут сделать. И, наверное, и слава Мерлину.

Драко не отвечает отцу, а молча ест овсянку, затем также молча опустошает тарелку с яичницей и беконом, выпивает чашку утреннего кофе. Завтрак отца остается не тронутым. Нарцисса просто пьет кофе с булочками.

Часы бьют десять часов.

- Прошу простить меня, - встает Нарцисса. 

- Ты куда? – мрачно смотрит ей вслед Люциус.

- Пойдем вместе, - пожимает плечами женщина. – Хочу тщательно продумать свой наряд для слушания. И тебе не мешало бы.

Люциус соглашается, и они уходят, а Драко усмехается про себя. Мать всегда остается собой, при любых обстоятельствах, аристократка крови до кончиков волос. Никогда бы она не позволила, в каком бы душевном состоянии не находилась, увидеть себя в плохом состоянии, не позаботившись о внешнем виде. И Люциус такой же.

Всегда держать марку.

Когда она вышла в половине двенадцатого в холл, Драко не смог удержаться, и высказал вслух комплимент – мать выглядела блистательно в черном шелковом платье с высоким воротником-стоечкой, украшенном бриллиантовой брошью. На фоне черного цвета платья ее платиновые волосы, собранные в высокую прическу и украшенные бриллиантовыми шпильками, выглядели еще более светлыми, и ярко переливались на солнце. Отец был одет как всегда с присущим ему вкусом и элегантностью, в руке у него была его любимая трость. Только бледность и изможденность лица говорила о его душевном состоянии, хотя выражение этого лица оставалось, как и прежде, холодным, надменным, непроницаемым. 

Они были прекрасной парой. Идеальной. 

Драко улыбнулся краешком губ.

Сам он был одет в черную шелковую рубашку и брюки, серебристо-серый жилет и бархатную мантию темно-зеленого цвета. Свои волосы, против обыкновения, он не стал зачесывать назад – вместе с наступлением новой жизни, он хотел немного изменить и свой внешний облик. Поэтому его волосы, сильно отросшие за эти дни, мягкими шелковыми нитями ниспадали ему на плечи.

В пятьдесят минут они аппарировали от ворот Малфой-мэнора к парадному входу в Министерство Магии. Пока степенно шли в зал, где должно было проходить слушание, их провожали недобрые или ненавидящие (а то и все сразу) взгляды. К этому было не привыкать, поэтому ни Люциуса, ни Нарциссу, ни Драко это не волновало.

В зале было полно народу. Сразу было понятно, что их дело далеко не первое за сегодня, судьи были очевидно усталыми.

Человек по имени Питер Никерс, являвшийся на слушании главным судьей, когда все уселись на места, сухим, почти безжизненным голосом стал зачитывать по пергаменту «преступления», совершенные Люциусом Малфоем и его семьей. Унылый речитатив нагонял сон, с которым Драко боролся, оглядывая людей, находящихся в зале.

Внезапно его сердце сделало кульбит в груди – в дверях только что появился человек… мужчина… парень… Гарри Поттер, лицо которого было не менее изможденным, чем лицо Люциуса. Скользнув глазами по семейству Малфоев, Великий Гриффиндорец (как его называли восторженные ведьмы-малолетки) подошел к Питеру Никерсу и что-то прошептал ему, и всучил в руки озадаченному судье какой-то свиток. Тот раскрыл его, пробежал глазами, прокашлялся, и уже громко вслух объявил:

- По приказу и.о. министра магии Кингсли Бруствера и ходатайству мистера Поттера с семейства Малфоев сняты все обвинения, - он устремил пронзительный взгляд на Малфоев, где только лицо Люциуса выражало крайнее изумление. В самом зале же раздался дружный недоуменный вздох. – Проще говоря – вас простили. Правда, мистер Люциус Малфой лишается права покидать Англию до конца своих дней, и, кроме того, должен два раза в год являться в Министерство для подтверждения своего местонахождения на территории Англии. Ваши владения вам возвращаются полностью. Вам надлежит уплатить штраф в казну Министерства, о сумме которого вам будет сообщено дополнительно. Вы свободны. Ваши палочки будут возвращены вам немедленно. Слушание закончено.

«Вы свободны. Слушание закончено». И что… и все? Так просто? 

- Тут какой-то подвох… - услышал Драко шепот отца матери, но та лишь пожала плечами.

Сам же Драко думал только о… Гарри Поттере, к которому потянулась вереница людей – а как же, каждый почитал за благо пожать руку Тому, Кто-Выжил-Дважды.

Драко хмыкнул. Ему-то какое до этого дело? Никто из Малфоев не сел в Азкабан, и это просто замечательно. А что касается остального – так ли уж важны причины, которыми руководствовались Бруствер и Поттер?

Начало новой жизни стоило отпраздновать, что он и собирался сделать, вернувшись в поместье.

***

- Никогда бы не подумал, что ты будешь ходатайствовать о свободе для хорька! – бушевал Рон. – Ты что, Гарри, сошел с ума?

- Рон, отстань от него. Ты что – не видишь, что Гарри устал?

- Так ты поддерживаешь его решение? – возмутился Рон, глядя на Гермиону, которая сидела в кресле и бездумно листала «Пророк».

Она подняла на него свои карие глаза, обведенные сейчас темными кругами усталости.

- Да, Рон. Поддерживаю. Всех в тюрьму не пересажаешь. Это не выход.

- Опять ты за свое!

- Спасибо, Гермиона, - благодарно улыбнулся подруге Гарри.

Наверное, только она понимала, почему он это сделал. Точнее, понимала лучше, чем он сам собственный поступок.

Просто Гарри… Он этого не хотел. Он не хотел, чтобы «хорек», как продолжал презрительно называть Драко Рон, прожил остаток своих дней в Азкабане. Как бы он не вел себя в прошлом – он не его отец, не Люциус, он не совершил ничего такого… по крайней мере, не успел совершить. 

Кроме того, смерть близких людей, Ремуса, Тонкс, Фреда, братьев Криви так сильно повлияла на Гарри, что он не смог выставить обвинения против Малфоев. Они уже были не страшны. Пусть живут. Какая ему разница – как они будут жить дальше, его это не касается. По крайней мере, на его совести не будет хотя бы их поломанной жизни… смерти…

Гермиона внимательно посмотрела на Гарри и поднялась из кресла.

- Рон, нам пора. Гарри, ты уверен, что хочешь остаться здесь, - она обвела помещение рукой, - один?

- Я очень устал. И я хочу побыть один, Гермиона, - твердо ответил Гарри.

- Ты точно в этом уверен? – беспокойно спросил Рон, вглядываясь в бледное лицо друга.

Гарри слабо усмехнулся.

- Не беспокойся – со мной ничего не случится. -Он не смог удержаться от колкости: – Ведь я все-таки победил Волдеморта, как-никак. Уж как-нибудь за себя постою.

- Ну ладно… - с сомнением проговорил Рон. – Если что – зови.

- Всенепременно.

Они попрощались и после того, как Гермиона и Рон поочередно исчезли в зеленом пламени камина, Гарри облегченно вздохнул.

Он устал. Он безмерно устал от людей, которые не давали ему прохода. Он безмерно устал от всего этого… Ему хотелось побыть одному и вот он, наконец, один.

Один в доме номер двенадцать на площади Гриммо, в доме Сириуса Блэка. Его звали в «Нору», но там было невыносимо из-за смерти Фреда, по крайней мере, пока Гарри не мог там спокойно находиться, чтобы не думать об этом, не чувствовать своей вины. Его звали много куда еще, но Гарри отверг все предложения. В конце концов, этот дом достался ему в наследство, и это единственное место, которое он мог считать своим домом – как бы не тяжело ему тут было находиться, зная, что Сириус никогда уже сюда не вернется. Впрочем, со смертью Сириуса он давно смирился…

Ну вот, опять мысли о мертвых. Вся четверка мародеров погибла… и Лили и Снейп… Ремус последним. Могли ли бывшие друзья-гриффиндорцы знать, что за судьба их ожидает? Изменилось ли что-нибудь, если бы они вдруг узнали свою судьбу?..

Гарри вошел в гостиную, и лег на диван, накрываясь пледом, оставленным тут специально для него заботливой Гермионой. Ею же был разведен в камине огонь, и Гарри устремил на него слезящийся взгляд.

Ему казалось, что он прожил бесконечно долгую жизнь, хотя ему было только семнадцать лет. Война с Волдемортом оставила на нем неизгладимый отпечаток – отпечаток горя, боли, усталости, и, как ни странно, большой внутренней силы. Он думал – закончится война, и он начнет новую жизнь. Он построит ее с Джинни Уизли, которая родит ему детей. Гарри будут окружать друзья. И в этой жизни не будет никакого Волдеморта с его крестаражами, не будет больше игры Дамблдора, ничего такого. Будет обычная человеческая жизнь, со своими прелестями и проблемами, обычными, простыми…

Наверное, все это так и будет. Но сейчас Гарри устал, так устал…

Стук во входную дверь заставил его вздрогнуть. Сердце на миг тревожно сжалось. Но только на миг – ведь ему больше нечего бояться. Гарри встал с дивана и пошел открывать двери, на ходу, против воли, проверяя волшебную палочку в кармане старых потертых джинсов.

За дверью находился… Драко Малфой, собственной персоной.

Гарри с удивлением смотрел на него. 

Драко сделал шаг вперед, без разрешения входя в дом, закрывая за собой дверь и облокачиваясь на нее спиной, и скривил свои красивые губы в усмешке.

- Не ожидал, Поттер?

- Какого… Мерлина тебе нужно? Если благодарить пришел, то не стоит.

- Вообще-то и по этой причине тоже.

- Я же сказал, что не стоит, - Гарри потянулся к двери, чтобы открыть ее, но Драко не сдвинулся с места, и потому Гарри оказался в опасной близости от молодого человека.

На него дыхнуло алкоголем, и Гарри сразу же понял, что Малфой – пьян, и только потому осмелился явиться сюда (и как только догадался, что Гарри здесь?).

- Я не настолько пьян, чтобы не соображать, что делаю, - проговорил Драко, словно прочитав мысли Гарри, и очень медленно развязано улыбнулся угрюмому парню. – Мы праздновали дома нашу свободу, а потом, когда родители отправились спать, и я остался один, я подумал о тебе, - глаза Драко блеснули.

- И что же ты подумал обо мне? – сдвинул брови Гарри.

- Что подумал?.. – Драко вдруг хрипло рассмеялся. – Подумал, что мы никогда вместе не пили, что тебе наверняка херово, и что… - он положил руку на шею Гарри, притягивая его лицо близко к своему, – что мы очень давно не делали вот этого, - с этими словами он впился в бледные губы Гарри настойчивым поцелуем.

Сперва тот дернулся, чтобы оттолкнуть Драко, но последний так крепко обхватил его руками… к тому же поцелуй Драко был настолько расслабляющим, пьяняще-сладким, что Гарри словно обмяк. Он положил голову на плечо Драко и глубоко вздохнул.

- Это безумие, ты это знаешь. Мы не должны этого делать.

- Безумие… Не должны… - повторил Драко, поглаживая спину Гарри. – Расслабься, Поттер, никто не узнал тогда и сейчас не узнает.

- Да не это меня волнует, - Гарри нервно отстранился от Драко и пошел назад в гостиную, забираясь на диван и накрываясь пледом. 

Драко шел за ним, по пути скидывая с себя мантию (под которой он был в одной рубашке и брюках) и доставая из внутреннего кармана мантии початую литровую бутылку джина. 

- Что же тебя волнует? – он подошел к камину и поворошил кочергой угли, из-за чего огонь разгорелся ярче и веселее. Затем расстегнул две верхних пуговицы на своей рубашке и вернулся к Гарри. Присел рядом с его диваном на пол.

- Ты говнюк, - ответил Поттер и теперь уже сам впился поцелуем в губы блондина. – Зачем ты отрастил волосы? Ты стал еще больше соблазнительным.

- А, вот что тебя волнует! – рассмеялся Драко. – Мои волосы.

- Да нет. Просто… ты и сам понимаешь, что это не правильно – наши… гм… отношения.

- А они у нас есть, Поттер? «Отношения»? – передразнил Драко. – То, что было один раз в квидичной раздевалке, нельзя назвать «отношениями». Скорее, я бы назвал это всплеском гормонов. 

- Я был на тебя ужасно зол, - хмыкнул Гарри, вспоминая то, что уже было между ними однажды. – Мне казалось потом, что ты сделал это специально, чтобы унизить меня…

- Я? – удивился Драко. – Кто пялился на меня в душе своими зелеными глазищами, обнаженный, весь окутанный парами, такой… м-м… привлекательный? Ты первый начал. Я просто не мог устоять перед соблазном.

- Какой ты все-таки наглый, - проговорил Гарри, глядя на него и улыбаясь. – Ладно, я не об этом говорю. Что было – то было. Я, знаешь ли, собираюсь начать новую жизнь…

- В которой нет места мне? – хмыкнул Драко, отпивая прямо из бутылки джин. – Что ж, вполне понятно. Ну и?

- Ну и? – удивился Гарри, не понимая – чего не понимает Драко.

- Ну и что ты имеешь в виду, сообщая мне, что собираешься начать новую жизнь? – Драко с ироничной улыбкой разглядывал Гарри. – Да ради Мерлина. Я тоже собираюсь начать новую жизнь . Сегодня я пришел к тебе, чтобы отпраздновать свободу Малфоев. Ты к этому причастен – так почему бы мне и не прийти к тебе? И только поэтому.

- Ну понятно, - Гарри пожал плечами. Затем, чуть поколебавшись, он протянул руку к бутылке с джином и, получив ее, сделал приличный глоток.

Чуть поморщился.

- Как ты можешь пить эту гадость?..

- Так же, как и ты, - Драко забрал бутылку и сам сделал добрый глоток.

Дальше они практически не разговаривали, только забирали один у одного бутылку, и пили, пили, пили джин, глядя на веселое пламя в камине.

Вряд ли бы кто-то из них признался в этом, но им было хорошо вместе. Гарри впервые за последнее время чувствовал себя спокойным; не было никаких снедающих мыслей, волнения за других…куда-то ушла боль, усталость сменила приятная истома. Драко же чувствовал себя просто очень и очень комфортно, по-прежнему сидя на полу подле дивана с Поттером. Это было так не по-малфоевски – сидеть на полу, но ему сейчас казалось это совершенно естественным, правильным; ему казалось, что так бы он и просидел всю жизнь…

Каждый из них погрузился в свои мысли и кто первый из них и когда именно уснул – неизвестно. Гарри проснулся, словно от толчка. Мутным взором он обвел гостиную, в которой ночевал – в камине тлели едва видимые угольки, и наткнулся взглядом на прикорнувшую на диване рядом с его рукой платиновую голову. Что удивительно, ладонь Гарри покоилась на его макушке, запутавшись пальцами в светлых волосах, мягких, как шелк. 

Гарри хотел тут же одернуть руку, но передумал. Руке было уютно, и Гарри с искренней теплотой смотрел на эту макушку, вспоминая тот единственный раз, когда они были близки с Драко. Осмотрительно ли это было с их стороны, или нет… Что уж теперь гадать? Это было, и это было (себе-то можно признаться) классно.

Гарри вспоминал…

Это произошло на пятом курсе. События того года были очень напряженными, и чтобы снять напряжение, Гарри, рискуя быть пойманным Амбридж, иногда летал на своей «Молнии» по окрестностям Хогвартса. Когда после очередного такого полета он направился в квидичную раздевалку, чтобы принять душ и переодеться, он вдруг застал там Малфоя, который в одиночестве, наполнив душевую паром от горячей воды и ароматами шампуня, стоял под душем, опустив голову. Стоял неподвижно, словно истукан, и был настолько красив, что Гарри от неожиданности застыл на месте. Застыл и пялился на красивого юношу со стройным телом цвета слоновой кости, на его узкие бедра, тонкий торс, на мускулистые ноги и руки… Он никогда не видел Малфоя голым, и вид обнаженного противника странно взволновал Гарри. Точнее, не странно, а вполне определенным образом.

Драко словно почувствовал его взгляд и медленно повернулся к Гарри. Обычно они, если сталкивались, то сразу же осыпали друг друга проклятиями и заклятиями, но поскольку в тот момент оба были нагими и, естественно, без волшебных палочек, то заклятий не случилось. А проклятия…

- Чего пялишься, Поттер? – грубо и хрипло спросил Драко.

- Чего на тебя пялиться? – пожал плечами, пришедший в себя от звука его голоса, Гарри, и невозмутимо прошествовал к одному из душей, включая теплую воду.

- А то я не понял, что ты пялишься на меня, - не отставал от него Драко.

- Тебе померещилось, Малфой. Отстань. Я тебя не трогаю. И ты не лезь, - твердо произнес Гарри, внимательно посмотрел на сжатые в тонкую линию губы Драко, вздохнул и отвернулся, снимая очки и вставая под поток воды.

Возможно, это было неосмотрительно со стороны Гарри. Все-таки Малфой в тот год был особенным поддонком, подлизой у Амбридж. Но Гарри хотелось показать, что он не боится его.

Вдруг по его телу скользнули горячие ладони, и губы Малфоя прошептали прямо в ухо:

- А если я хочу «лезть»? Ты можешь мне это запретить?

- Да отвали ты, - шарахнулся в сторону от него Гарри и тут же неловко поскользнулся на мокром и мыльном кафеле.

От падения его удержала рука Драко, вовремя подхватившая его за талию.

Что произошло дальше, Гарри не понимал до сих пор. 

Они словно сошли с ума. Они посмотрели друг на друга, и вдруг что-то пронеслось между ними, что-то такое, что заставило их обоих потерять голову, забыть абсолютно обо всем на свете. Они целовались, как безумные, они ласкали друг друга… и вспомнить стыдно об этих ласках, но ничего более кайфого Гарри так пока и не испытал.

Потом, уже после всего, они не смотрели друг на друга и, конечно же, не разговаривали. Сперва ушел Малфой, через минут десять ушел Гарри, который понял, что им только что самым грязным образом попользовались, и от того, ему было невероятно стыдно и противно, и вообще… Хотелось забыть все это. Тем более события того года только разжигали чувства Гарри к Драко. И какие это были чувства! 

И более того (с собой-то можно быть откровенным), иногда он, стыдясь и краснея, вспоминал то, что было между ними, и – желал повторения (как бы потом не клял себя за подобные мысли и желания).

Гарри так и не знал, что чувствовал Малфой. Последние школьные годы их вражда достигла нового уровня, стала более изощренной, казалось, Малфой ненавидит Гарри, а Гарри ненавидит Малфоя… Но, может быть, это была не ненависть, а одержимость друг другом? Сейчас, оглядываясь на прошлое, Гарри все видел в несколько ином свете. Он ясно осознавал, что никогда не ненавидел Драко, что, возможно, тайно желал его, что… этих «что» было много, что толку сейчас их перечислять? Драко играл в жизни Гарри такую же роль, как и Рон, и Гермиона. Просто если Рон с Гермионой были посланы судьбой, чтобы научиться всему хорошему, то Драко – чтобы научиться быть сильным, противостоять врагам. 

И совершенно очевидно, что Драко тянет к Гарри также сильно, как его самого к Драко. Иначе бы он не пришел.

И что ему делать с этим?

Гарри усмехнулся и осторожно погладил макушку Драко – тот, словно в ответ на эту ласку, глубоко вздохнул, но не проснулся.

Потом Гарри все-таки убрал свою руку и уютно свернулся под одеялом. У него, конечно, промелькнула мысль, что, возможно, стоит разбудить Малфоя и предложить место рядом, но… мог возникнуть соблазн.

А это сейчас им совершенно ни к чему.

***

Проснувшись на рассвете и глядя на спящего Гарри, который во сне казался сущим пацаненком – настолько юно и беззащитно он выглядел, Драко некоторое время рассматривал его, испытывая смешенные чувства нежности, приязни и еще чего-то хорошего, светлого, непонятного, а потом встал с пола, потягиваясь, разминая затекшее тело.

О Гарри Поттере лучше не думать. У них нет совместного будущего. Нужно подумать, что делать с перспективами, открывавшимися перед ним. Вряд ли, конечно, народ волшебной Англии можно заставить не смотреть на него, Малфоя, с презрением, и вряд ли это изменится в ближайшие десять лет. Что же делать? Уехать? Он уже думал об этом. Ничто, кроме отца и матери, не держало его здесь, в Англии. Пожалуй, ему стоит всерьез подумать над этим, прикинуть, чем он может заниматься, зарабатывать себе на хлеб (тут Драко хмыкнул). Пожалуй, с мыслями о хлебе насущном он немного преувеличивает – денег Малфоев даже после выплаты штрафов магическому миру Англии хватит еще на несколько поколений наследников.

Прикидывая в голове, чем бы заняться, Драко спустился на кухню, где застал древнего домового эльфа в серой наволочке и с огромным медальоном, висящим на цепочке, на груди.

- Ты кто? – удивленно воззрился он на эльфа. Не предполагал, что у Поттера в этом старом заброшенном доме обитается эльф.

- Кикимер, молодой господин Малфой, - скрипучим голосом ответил эльф, низко кланяясь Драко.

Драко моргнул.

- Ты знаешь мое имя?

- Конечно, мастер Драко Малфой. Ведь по материнской линии вы Блэк.

- А, ну да, - вспомнил об этом Драко. – Что ж, раз уж ты тут и я тут, не приготовишь ли ты мне кофе?

- Разумеется, сэр. Вы будете завтракать?

- Пожалуй… да. Я буду яичницу с беконом и свежеиспеченные булочки с клубничным джемом.

- Сейчас все будет готово, сэр.

Только Драко успел сесть за стол, как Кикимер уже ставил перед ним серебряную посуду со снедью. Все было приготовлено и подано просто отлично, поэтому, прикончив завтрак, Драко откинулся на спинку стула в превосходном настроении.

Как раз в это время где-то наверху в доме раздался громкий настойчивый стук. Сова, тут же определил Драко, стучит в окно. Поттеру пришло письмо?

Испытывая любопытство, он поднялся в гостиную, где оставил Гарри спящего, и увидел, что тот, взъерошенный со сна, с помятым лицом и немного перекошенными очками на лице, стоит у распахнутой створки одного из окон, где на подоконнике сидит важная серо-белая сова. Едва только Гарри отвязал от лапки совы письмо, как та тут же сорвалась с места и улетела.

Гарри захлопнул окно и тяжело вздохнул, разворачивая свиток.

- Поклонники пишут? – пошутил Драко, и с удовольствием увидел, как Гарри вздрогнул при звуках его голоса.

- О, черт… Я думал, ты мне приснился…

- Очень смешно, - ухмыльнулся Драко, подходя ближе и заглядывая через руки Гарри. – О! Письмо из Министерства Магии!

- Официальное приглашение на церемонию награждения героев Войны с Волдемортом, - скривился Гарри. – Сегодня в девять вечера, в Зале Торжеств Министерства. Ожидается, что мне вручат орден Мерлина первой степени. Мерлиновы носки, как мне хочется послать их с этой церемонией куда подальше! 

- Почему это? А кому же достанутся высокопарные слова, льстивые улыбки и тому подобное? – съехидничал Драко.

Гарри сузил глаза, глядя на него.

- Тебе смешно, да? Впрочем, чего другого от тебя ждать.

- Ты прав. Ничего другого ждать не надо. Я такой, какой есть, - Драко с некоторым вызовом в глазах смотрел на Гарри. – Тебе это не нравится?

- Не нравится, - упрямо ответил Гарри.

- Ишь ты, придирчивый какой, - усмехнулся Драко, нисколько не обидевшись на Гарри.

Если честно, его даже забавляла эта перепалка с Поттером. И, судя по тому, что тот все еще не разозлился и не выгнал его вон из дома, Поттера это тоже забавляло. Интересно…

Поттер решил сменить тему.

- Ты уже завтракал?

- Да. Твой эльф вполне сносно накормил меня.

- Что ж, тогда я, пожалуй, тоже пойду позавтракаю. Или сперва принять душ? – задумался Гарри.

- Спинку потереть? – тут же предложил свои услуги Драко.

Видимо, терпение Гарри все же имело пределы. Во-первых, он смутился от предложения Драко, хотя и понимал, что тот просто издевается над ним; но стоило себе представить, как они вместе в душе… как Драко намыливает ему тело… Гарри густо покраснел. А во-вторых, что, черт возьми, Малфой хочет от него? Почему еще не ушел? 

- Почему ты еще тут? – не стал задумываться над этим Гарри и спросил прямо.

- Уже бегу в душ… только скажи, в какой именно.

- Не издевайся. Признаться, я думал, что проснусь, а тебя уже нет. Мне так казалось… - Гарри вопросительно смотрел на Драко, на самом деле очень желая получить ответ на свой вопрос.

Тот пожал плечами.

- Я хотел уйти сразу, но… твой эльф предложил завтрак, и я не отказался. А потом услышал стук совы в окно и проявил обычное любопытство.

- Как-то все это твое поведение нетипично для тебя… - с подозрением проговорил Гарри.

- Да я уже ухожу, не беспокойся, - Драко подошел к дивану, где на подлокотнике висела его мантия, подбирая ее.

Гарри проводил его до дверей. По пути он пытался выяснить, что Драко собирается делать в будущем. Только тот иронизировал, ерничал, но ничего толкового так и не сказал.

У самой двери Драко повернулся к Гарри и долго смотрел на него своими серебристыми глазами. Молча. И Гарри от этого его взгляда казалось, что все внутри переворачивается, что его начинает неумолимо тянуть к Драко, чтобы… чтобы поцеловать…

Стук в дверь разрушил момент. Просканировав специальным Взором дверь, Гарри увидел там Рона и Гермиону. Драко, очевидно, сделал то же самое – потому что, не спрашивая Гарри, распахнул дверь, словно он тут был хозяином, и широко издевательски улыбнулся пришедшим:

- А вот и вы. Мое почтение, господа, - с шутливым поклоном он вышел на крыльцо и тут же растворился в воздухе, аппарировав.

Рон и Гермиона только в изумлении открывали и закрывали рты.

- Ч-что это было? – наконец, выдавил из себя Рон. – Мне показалось или из твоего дома, Гарри, только что вышел хорек?

Гарри с досадой смотрел на то место, где только что стоял Драко. Ему показалось, что Драко специально ошивался в его доме столько времени, чтобы дождаться, когда придут друзья Гарри, и устроить этот шутовской спектакль. Клоун, беззлобно подумал Гарри.

- Тебе не показалось, Рон.

- Что он хотел от тебя, Гарри? – строго спросила Гермиона.

Гарри пригласил их войти в дом. На самом деле, в полумраке прихожей он хотел спрятать свое покрасневшее лицо, и хотел собраться с мыслями, прежде чем ответить. Ну не говорить же друзьям, что они с Драко пили ночью джин и просто… просто были вместе и им было хорошо. Ни Рон, ни Гермиона этого не поймут, был уверен Гарри.

Они прошли в гостиную.

- Гарри? – Гермиона была полна намерений получить ответ на свой вопрос, и Гарри глубоко вздохнул, встречаясь с ней взглядом.

- Он приходил сказать большое человеческое «спасибо» за мой поступок.

- Малфой? – вытаращил глаза Рон.

- Ага.

- Ты шутишь? Малфой никогда…

- Рон, ну что ты заладил, - немного раздраженно одернула его Гермиона. – Как ты не можешь понять, что Война изменила всех, даже Малфоя.

- Меня с тобой и Гарри она не изменила, - упрямо покачал головой Рон.

Гермиона сощурила глаза.

- Ты уверен? Я-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УВЕРЕНА в том, что мы изменились. По крайней мере, и ты, и Гарри. Да и я сама стала гораздо взрослее.

Гарри, слушая их перепалку, был только рад, что Гермиона переключилась с посещения Малфоя на что-то другое. Конечно, он сказал Гермионе правду – Драко ведь действительно пришел поблагодарить его; просто правда была не совсем полной. Впрочем, никто и не требует от него полной правды. Не так ли? В конце концов, это только его и Малфоя личное дело.

Через пять лет после того, как Гарри победил Волдеморта.

***

- С днем рождения, Гарри! – Джинни с ласковой улыбкой вручила своему жениху небольшую квадратную коробку, завернутую в красную блестящую бумагу с зеленым бантом.

- Спасибо, Джинни, - Гарри потянулся к ней и легко поцеловал в губы.

Возможно, Джинни ожидала другого поцелуя, потому что после этого легкого прикосновения она немного грустно и с некоторой неловкостью посмотрела на Гарри, и тот виновато отвернулся к окну, словно что-то заметил за ним.

На самом деле, за окном действительно что-то было – точнее, кто-то. Филин. Большой белоснежный филин.

У Гарри, как и все эти пять лет получавшего от этого филина подарок на свой день рождения, ёкнуло сердце.

Подарок Драко Малфоя.

- А вот и Малфой, - констатировала Джинни, подходя к окну и распахивая его. 

Конечно, Гарри не мог скрывать от нее, что Драко Малфой каждый год в течение пяти лет посылает ему подарки на день рождения. Как он мог это скрыть от той, которую собирался назвать своей навечно? Отговорка, почему «хорек» делает это, была прежней – это его «спасибо» за услугу Гарри семье Малфоев. Хотя Гарри, если честно, и сам не понимал мотивов Драко. И даже не мог, поскольку понятия не имел, где находится Драко, ни ответить ему тем же, ни отблагодарить хотя бы благодарственным письмом.

Но, что тоже было правдой, которую Гарри тщательно скрывал от друзей и Джинни, подарки Малфоя доставляли ему удовольствие. Он ничего не мог с собой поделать – ему было приятно получать эти подарки. Приятно и все тут.

В первый раз Драко прислал ему бутылку красного полусухого вина с испанских виноградников Малфоев – выдержкой более двухсот лет. Гарри хоть и не разбирался в винах, но и то понял, что это весьма и весьма дорогое вино. Очень изысканное. Оно, кстати, до сих пор так и стояло в баре, ожидая особого случая, чтобы быть выпитым.

Во второй раз Гарри получил от Малфоя карту земного шара. Не простую, конечно, а волшебную. И какую… Гермиона с час охала и ахала над ней, восторгаясь щедростью младшего Малфоя. Мало того, что карта была чудесно оформлена; стоило только поднести волшебную палочку к какому-нибудь месту на ней (стране, острову, просто навести палочку на определенную широту/долготу), как в воздухе появлялись полнейшие сведения о данном месте, с движущимися изображениями, с описанием истории места и всем тому подобным. В общем, очень познавательный подарок. Очень такой… милый.

В третий раз Гарри получил потертый серебряный медальон с изображением глаза в треугольнике и подписью: «Певерелл». Где его нашел, как заполучил его Драко – Гарри, естественно, понятия не имел. Но он оценил жест Драко – о, да! Конечно, Малфой знал, как и весь магический мир, что Гарри – потомок Игнотуса Певерелла. Неужели Драко постарался найти этот медальон, чтобы хоть как-то напомнить Гарри Поттеру, что в его жилах течет древнейшая и чистейшая кровь? Подарок был со смыслом. И, кроме всего прочего, напомнил Гарри о Дарах Смерти… В общем, этот третий подарок глубоко взволновал Гарри, всколыхнул воспоминания… не все из которых Гарри хотел бы помнить.

В четвертый раз Гарри получил от Драко... комплект перчаток из мягкой кожи, черного цвета. Гарри никогда не носил перчаток – по крайней мере, ТАКИХ точно никогда не носил. Перчатки, как подарок от Драко, вообще-то крайне смутили его, он не собирался их носить. Но когда он (под презрительные комментарии Рона и упрашивания Гермионы и Джинни) их все-таки надел, то сразу понял, что не сможет их НЕ носить. В них было так удобно, так комфортно, так… отлично!.. Гарри подозревал, что на перчатки были наложены специальные чары… что ж, это не смертельно, скорее даже – забавно. Кроме того, одевая их, Гарри словно ощущал касания рук Драко, и это всегда волновало его, заставляло думать, вспоминать слизеринца…

Этот раз был пятый. Ногу филина не оттягивало ничего громоздкого, только свиток. 

Письмо?

Гарри нахмурился, когда Джинни, не спрашивая Гарри, отвязала от лапки филина свиток – филин тут же сорвался с места и улетел Мерлин весть куда. Но Джинни не стала разворачивать свиток и с грустной усмешкой подала его Гарри.

Под ее печальным взором и отчего-то ощущая себя последней скотиной, Гарри развернул свиток – достаточно большой свиток, на котором было выведено всего одна строчка:

«1 августа, час ночи, Лондон, Флавер-стрит, 22».

Приглашение? Но… на что?

Гарри поднял глаза на Джинни, но та стояла, отвернувшись к окну.

Обиделась на что-то? Расстроилась? Не была же она дурой, чтобы не понять, что мог означать этот свиток…

- Джинни? – осторожно позвал ее Гарри, искренне беспокоясь о подруге и начиная подозревать... не ревнует ли она его к этим подаркам?..

Та обернулась и с бодрой улыбкой на устах произнесла:

- Малфой поздравляет с днем рождения? В этот раз решил просто письмом? О, - она бросила взгляд в окно. – Кажется, Джордж с Анжелиной только что апаррировали ко входу. Идем встречать гостей, - и с этими словами подхватила Гарри под руку.

Ловко она перевела стрелки, только и успел подумать Гарри, комкая письмо и пряча его в карман своих неизменных потертых джинсов.

***

Флавер-стрит в этот темный час была так же оживлена, как и днем. Хотя и несколько иначе. 

Надо заметить, что здесь всегда царила особая атмосфера, которую создавали и узкие улочки, мощенные каменными булыжниками, так, что здесь можно было двигаться лишь пешком, и резные фасады двухэтажных особняков, в которых скрывались бесчисленные кофейни, чайные, маленькие уютные ресторанчики, магазинчики с сувенирами и, конечно же, цветами, и старинные висячие чугунные фонари с расписным узорчатым стеклом, чьи столбы, на которых они крепились по два с двух сторон, представляли собой настоящие произведения искусства скульптуры и художественного мастерства… и, естественно, огромные клумбы дивных цветов, источавших не менее дивные ароматы, разбросанные между зданиями, в окружении поющих фонтанов.

Самая красивая улица города днем, ночью Флавер-стрит становилась пристанищем влюбленных. То тут, то там в тени домов виднелись еще более темные тени слившихся в единое целое двух тел… В окнах ресторанчиков в полумраке зала виднелись занятые столики на двоих с горящей свечой посредине стола… На уличных скамейках сидела молодежь – как правило, человек шесть, все по парам, и между шутками и смехом кто-то из парней или девушек вдруг кидал на возлюбленного пламенный влюбленный взгляд… А кто-то просто сидел на скамейке парой – голова на плече любимого, его рука приобнимает ее за талию… или за плечи… глаза обоих обращены к небу, усыпанному звездами…

Очутившись на Флавер-стрит и пройдя несколько метров, Гарри понял, что его щеки пылают.

Возможно, они пылали от количества выпитого вина за праздничным столом в «Норе», но, скорее всего, они пылали от мыслей – зачем Драко назначил встречу именно здесь, на этой улице? Что он хочет этим сказать? Или это просто его очередная «шуточка»? Но более всего остального Гарри волновала мысль – а что он-то тут делает? Почему он, поцеловав спящую Джинни в щеку, выскользнул из их комнаты в «Норе», и тайком выбрался из дома Уизли, чтобы за его пределами тут же аппарировать в Лондон, на Флавер-стрит?

Ответа, естественно, не было.

Флавер-стрит, 22 – оказалась гостиницей для волшебников, по которой сразу было видно – высокого класса и не рассчитанная на большое количество постояльцев. 

Все по-домашнему, по-семейному, но с изыском, шиком… 

Его встретил у дверей метрдотель и, не спрашивая его имени и вообще не показывая, что узнал в нем Великого Гарри Поттера, вручил ему ключ с номерком: 23. Гарри, не совсем понимая, что он делает, послушно поднялся вслед за метрдотелем по лестнице на второй этаж, прошелся по коридору и остановился у широкой двухстворчатой дубовой двери, на которой горели соответствующие ключу золотые цифры.

Метрдотель неслышно ушел назад, оставляя Гарри в одиночестве.

Чуть дрожащими руками Гарри вставил ключ в замок, тот щелкнул, Гарри потянул за ручку, открывая дверь и входя вовнутрь номера, и дверь за его спиной сама собой захлопнулась. Щелкнул замок.

Гарри огляделся.

Это была огромная полупустая комната. Белые стены, единственными украшениями которых были светильники с серебристо-белыми плафонами, белый блестящий потолок, натертый до блеска паркетный пол, покрытый толстым белым ковром, а в некоторых местах – шкурами белых, вероятно, медведей. Огромное окно было практически полностью затянуто парчовыми бело-серебристыми шторами. Из мебели в комнате были два белых дивана, пару кресел – опять же белых, и стеклянный столик, на котором стояла ваза, полная багровых роз с крупными бутонами, кроме того – ведерко со льдом, два бокала для шампанского, само шампанское, корзина с фруктами…

В комнате царил полумрак, горело всего два светильника, распространяя вокруг себя слабый золотистый свет. Потому Гарри не сразу заметил у одной из стен сидящую прямо на паркетном полу неподвижную фигуру в белом с опущенной на грудь головой… Драко?

Он в беспокойстве подошел к Драко ближе, опускаясь на колено и доставая палочку, собираясь проводить диагностику (мало ли что произошло с человеком…), но стоило только приблизиться к Драко, как в ноздри Гарри ударил запах алкоголя. Брошенный взгляд влево от фигуры Драко только подтвердил подозрения молодого человека – Драко пил виски (там стояла наполовину опустошенная литровая бутылка), он пьян, и потому спит, сидя на полу, прислонившись к стене. Давно ли он в таком положении?

Осознав это, Гарри неожиданно понял, что его разбирает смех. Смеяться он не стал – только хмыкнул, и сел по-турецки перед Драко, подпирая рукой щеку и разглядывая юношу.

Драко выглядел… трогательно. Особенно, в этом легком белом костюме, одетом, судя по всему, на голое тело – у белого пиджака были закатаны рукава, пуговицы расстегнуты до середины груди, штаны были так же чуть подкатаны снизу, оголяя совершенные лодыжки – ни носков, ни ботинок на Драко не было. 

Его спина опиралась о стену, голова была низко опущена на грудь, отчего длинные платиновые волосы свесились вниз шелковой волной, закрывая лицо спящего, руки раскинуты в стороны, одна нога согнута и лежит на полу, вторая – согнута в колено… 

Драко во сне выглядел соблазнительно беззащитным.

Гарри вздохнул. Кажется, разглядывая Драко, он понял, почему явился на приглашение Малфоя. Он… скучал по нему. Все в жизни Гарри было привычным, понятным… распланированным, ясным, а Драко… он всегда был неординарным, необычным. 

Кроме того, у них когда-то был секс, который трудно было забыть даже в жарких объятиях Джинни.

Кроме того, однажды Малфой явился к нему на площадь Гриммо с бутылкой джинна, и вместе им было очень хорошо – Гарри хорошо запомнил ТУ атмосферу.

Кроме того, Гарри понял, что давно уже не думает о Драко, как о «хорьке», и не вспоминает об их былой школьной вражде и подлянках. Очень давно не думает.

Гарри усмехнулся и вздохнул. Затем притянул к себе недопитую бутылку с виски и сделал хороший глоток.

***

Драко проснулся практически в полной темноте. Светильники почему-то не горели, но сквозь белые шторы пробивался серебристый свет фонарей с улицы. 

Все тело затекло от неудобной позы, в которой он заснул, попивая виски в ожидании Гарри. Заснул-таки.

- Мерлиновы штаны, - выругался Драко.

Судя по тишине и вообще по мироощущению Драко, Гарри так и не пришел. Что ж, по крайней мере, Драко не выглядел идиотом, чинно сидя на одном из диванов, ожидая Великого и Всемогущего Гарри Поттера. Он мог не прийти – конечно, мог, хотя Драко, если честно, был уверен в обратном на девяносто девять процентов. Что ж, видимо, этот один процент и сыграл свою роль: «Обломись, Драко Малфой. Ты зря думал, что знаешь Поттера…».

Ладно, чего тут горевать – время позднее, лучше доспать свое на кровати.

Поднявшись и чуть пошатываясь, Драко направился к двери, чуть видной в полумраке гостиной, за которой скрывалась огромная спальня с огромной кроватью, между прочим, рассчитанной Драко на вполне определенное времяпровождение с Гарри.

Не судьба, Мерлин его задери, этого Поттера. 

Драко почувствовал легкое раздражение.

Небось, побоялся бросить свою драгоценную Уизли ради встречи с ним. 

Впрочем, кто он такой, чтобы надеяться на благосклонность Поттера? Никто. Сын Пожирателя Смерти. Малфой. Школьный враг. И вообще… не друг ему.

«Я, наверное, еще пьян – иначе с чего я вдруг стал таким сентиментальным? Я ведь ни на что не надеялся… ну разве что немного… совсем чуть-чуть», - с этими мыслями Драко бухнулся на постель, до которой, наконец, добрался.

Но тут же подпрыгнул на месте, поскольку в постели кто-то спал и этот кто-то голосом Гарри Поттера издал громкое: «Что за черт возьми???». 

Драко ошеломленно сидел и смотрел, как из-под одеяла показывается лохматая голова Поттера, который, повернув в его сторону лицо, и пытаясь узреть его близорукими глазами, хрипло пробормотал:

- Кто это? Ты, Драко? Уже проснулся? – зевок во все тридцать два зуба. – Ложись опять спать… Черт, зачем я допил это виски… - и голова провалилась опять куда-то под одеяло.

Драко моргал и моргал, никак не в силах поверить, что Поттер ему не мерещится.

Пришел? Неужели пришел? Но как он попал в… Мерлинова задница! Он сам же дал четкие указание по поводу Гарри метрдотелю, и сам вручил тому ключ, чтобы тот передал его пришедшему в час ночи гостю! Совсем вылетело из головы – еще бы, так напиться. 

Губы Драко разъехались в счастливой улыбке.

Пришел… Все-таки Драко был прав. Все-таки он знает Гарри. Не нужно сомневаться в себе – ведь во всем остальном, что не касается Гарри, он никогда не сомневается, не так ли. 

Драко, не раздеваясь, залез под одеяло. Поттер спал обнаженным… поняв это, Драко тут же скинул с себя одежду. Из-за виски он чувствовал себя усталым и разбитым, не мешало бы принять душ, но… Но уже слишком поздно. Почему бы не провести эти часы до рассвета во сне, в объятиях Гарри Поттера?

С этой мыслью Драко потянулся к Гарри и обвил руками его талию, прижимаясь грудью и животом к его спине и ягодицам. Ответом ему был удовлетворенный вздох, хотя Поттер так и не проснулся.

***

- Comme il y a longtemps j'attendais ce moment... Comme je m'ennuyais de toi, Harry... – шептали и шептали настойчивые горячие мягкие губы Драко, и Гарри, ощущая, как все его тело сводит судорогой острого наслаждения, с пылкостью откликался этим поцелуям, этим движениям тел, ласкам, этой непонятной, но такой соблазнительной французской речи: - Désiré, désiré... Comme je te veux... Et alors et maintenant... Toujours... Seulement de toi d'un... Je passe le temps dans les rêves de toi...*

Через пятнадцать лет после того, как Гарри победил Волдеморта.

***

Дождь не прекращался с самого утра, а уже было четыре часа дня. Впрочем, его звуки, ударяющие по дереву, из которого было сделано крыльцо, его шелест в листве деревьев не раздражал Гарри, а наоборот успокаивал, навевал сонное настроение.

Укутавшись в теплый плед, Гарри мерно покачивался в кресле-качалке, проведя в этом положении уже часа два. Он то засыпал, то просыпался, то впадал в какое-то анабиозное состояние, где сон и реальность смешивались во что-то непонятное, неидентифицируемое.

На самом деле, он ждал.

Ведь сегодня был его тридцать второй день рождения, и он вполне мог рассчитывать на определенный подарок.

Подарки от многочисленных Уизли (в том числе и Гермионы, которая уже семь лет как миссис Уизли) вместе с подарками от прочих многочисленных друзей Гарри Поттера были получены и распакованы еще утром. Все это были милые, трогательные, необходимые в быту вещи, и Гарри, конечно же, было приятно, что друзья не забывают его (впрочем, разве мог Гарри Поттер думать о том, что будто бы кто-то может его забыть? какие глупости!). Но он ждал еще один подарок, которого почему-то до сих пор не было. Тот самый, который приносил ему большой белоснежный филин каждый год, начиная с семнадцати лет. Подарок от Малфоя.

От Драко.

Гарри прикрыл веки, кажется, на секунду, а вот открывает и видит перед собой самого Драко в дорожной мантии со следами капель дождя на ней, с чемоданом в одной руке и с тростью в другой, с длинными платиновыми волосами – так похожего на отца, Люциуса Малфоя, и все же совершенно другого…

- Ты, - словно вздох вырывается из уст Гарри, и уголки губ трогает счастливая улыбка.

Драко усмехается, ставит чемодан на дощатый пол, прислоняет к перилам трость, снимает перчатки, и опускается на корточки перед креслом с Гарри.

Серебристые глаза горели беспокойством.

- Как ты?

Гарри печально усмехнулся и пожал плечами. 

- Гораздо лучше. Гораций занял в моей гостиной целый шкаф для своих зелий, а на стене повесил график их приема… Я в порядке, Драко, правда. Рад, что ты приехал.

- Ты в этом сомневался?

- Нет… Но я подумал, что сегодня я получу не тебя, а всего лишь подарок…

- Всего лишь подарок, - с усмешкой повторяет эти слова Драко и качает головой. – Я не мог не приехать. Когда я узнал… 

- Не могу поверить, что ты это из жалости, - перебивает его и кривит губы Гарри.

Драко смерил его высокомерным взглядом.

- Еще чего. Я приехал, чтобы остаться навсегда. Твоя жизнь слишком… ценная, и я хочу, чтобы того, что произошло с тобой, больше не повторилось. Никогда.

- С аврорами и не такое бывает, - равнодушно пожал плечами Гарри. – Ты же знаешь, боевые маги… 

- Забудь о своей работе, Поттер. Ты вообще зря выбрал для себя эту профессию.

- А кем я должен был стать? Аптекарем, как ты?

- «Аптекарь», как ты выразился, зарабатывает тысячи галеонов, не выходя из лаборатории.

- А, ну да – «Уникальнийшие зелья», «Новации в области зельеварения», «Орден Мерлина Первой Степени вручен Драко Малфою…», - с улыбкой подразнил Драко Гарри, а потом уже серьезно добавил, сжимая руки Драко: - На самом деле, я шучу, Драко. То, что ты сделал для родителей Невилла…

- Только не это, Поттер! – взмолился Драко. – Благодарственные письма из магической Англии чуть не превратили мой дом в Провансе в один гигантский почтовый ящик! Тем более что я ничего не сделал для родителей Лонгботтона.

Гарри с мягким укором смотрел на него.

- Конечно… что ты сделал? Всего лишь создал зелье, способное возвращать разум умалишенным при использовании Круциатоса. Так, мелочь.

- Но их здоровье подорвано навсегда, - возразил Драко. – Я вернул им разум, но не здоровье.

- Ну и что? Ты не видел, а я видел, как плакал Невилл, встречая их в холле Святого Мунго, - Гарри прикрыл веки, вспоминая ту сцену, когда плакал не только Невилл, но и все, кто присутствовал при этом – настолько встреча родителей с сыном была трогательной, настолько долгожданной… настолько такой… сильной… - Там плакали все. И я тоже.

Драко, не зная, что ответить на это, только улыбнулся.

- Англия все равно не простила меня, Гарри.

- Англия давно простила тебя, Драко.

Они помолчали, улыбаясь друг другу.

- Ты очень возмужал, Гарри.

- А ты стал еще более красивым, Драко.

Снова молчание и улыбки.

- Что у тебя с Джинни? – осторожно спросил Драко.

Гарри пожал плечами. 

- Мы давно расстались. Эти твои подарки… - Гарри грустно усмехнулся. – И та ночь в Лондоне… И тот уикенд в Риме… Однажды я проснулся и не нашел ее вещей в нашей квартире. Только записку: «Не злись. Ты не со мной должен быть, а с ним. Я тебя слишком люблю, чтобы отнять у тебя шанс стать по-настоящему счастливым. Если он сделает тебя таким, то я желаю вам счастья. Джинни». Она всегда прежде подписывалась – «Твоя Джинни» или «Целую и очень люблю, Джинни», а то просто – «Джинни»… И я понял, что она все понимала, что она на самом деле ушла навсегда, - Гарри помолчал. – Мы остались друзьями. Она вышла замуж за хорошего человека, у нее трое детей – двое сыновей и дочь, которую она назвала в честь моей матери – Лили. У нее все хорошо.

- А у тебя? – пытливо заглянул ему в глаза Драко.

Вместо ответа Гарри потянулся к нему, целуя в губы.

- А у меня тоже все хорошо, - он улыбнулся Драко. – Ведь у меня теперь есть ты. Навсегда.

- Навсегда, - подтвердил Драко. – Теперь мы точно навсегда.

* Как давно я ждал этого момента… Как я скучал по тебе, Гарри…. Желанный, желанный... Как я хочу тебя... И тогда и сейчас... Всегда... Только тебя одного... Я провожу время в мечтах о тебе...