Однажды Гарри Поттер узнал, что Драко Малфой предпочитает мужчин.

Услышав про это впервые от Рона Уизли, Гарри пожал плечами и продолжил целоваться с его сестрой, на которой в самое ближайшее время собирался жениться. Рон очень обиделся и больше ничего не рассказывал Гарри Поттеру.

Через месяц, толкаясь в тесном лифте Министерства Магии, Гарри Поттер снова услышал от кого-то об однополых связях Драко Малфоя. Гарри хмыкнул, но больше ничего не сказал. Какое, в конце концов, дело Гарри Поттеру до какого-то Малфоя?

Вечером Гарри Поттер заказал журнал для волшебников-геев «Веселые ребята»: привычки противника надо тщательно изучить. Вот он и изучал.

Утром, перестилая постель Гарри Поттера в доме на Гриммо, Джинни Уизли обнаружила под подушкой пресловутый журнал. И передумала становиться миссис Поттер.

Только через два дня Гарри Поттеру удалось совершенно случайно столкнуться на улице с Драко Малфоем. Без лишних слов герой войны съездил блондину в челюсть. Разумеется, в профилактических целях, чтобы тот не думал ничего лишнего на его, Гарри, счет. Драко Малфой не понял, за что схлопотал по морде, — ведь дополнить свой удар словами Поттер, разумеется, не удосужился, — но в долгу не остался. На следующий день «Ежедневный пророк» написал, что эти двое подрались, не поделив Джинни Уизли.

Прочитав об этом, Джинни Уизли упала в обморок.

На следующий день Гарри Поттер отыскал Драко Малфоя в Лютном переулке, где тот снимал квартирку, и еще раз набил ему морду. Драко Малфой ужасно удивился нежданному посетителю, но сдачи дал, как полагается.

Еще через день Гарри Поттер подговорил Колина Криви сделать для него колдографию Драко Малфоя, специально для того, чтобы постоянно носить ее с собой. Потому что врага надо знать в лицо, в которое всегда можно безнаказанно плюнуть, если что. Но носить в кармане заплеванную колдографию неприятно, поэтому каждый раз приходилось ее вытирать.

Через три дня Гарри Поттеру надоело плевать на колдографию, и он просто ее вытирал. Перед тем, как положить на ночь под подушку.

За эти три дня Гарри Поттер решил, что Драко Малфоя мало любили женщины, а значит, его надо перевоспитать. Он целую неделю ежедневно посылал Малфою цветы, неизменно подписываясь как «прелестная незнакомка». Все цветы оказывались либо на помойке, либо у малфоевских пассий. Второе особенно раздражало Гарри Поттера, потому что пассии были молоды, красивы и мускулисты. А Гарри Поттер, безусловно, был натуралом.

Через неделю Гарри Поттер отловил Драко Малфоя в переулке и поцеловал, чтобы доказать и ему, и себе, что это противоестественно. Драко Малфой от неожиданности ответил на поцелуй — все-таки Гарри Поттер, как ни крути, был привлекателен, да еще фактор внезапности сыграл свою роль... Испугавшись реакции Малфоя, Поттер позорно сбежал с места происшествия.

Вертясь в постели, Гарри Поттер целую ночь уговаривал себя, что не должен поддаваться на провокации Малфоя — а в том, что поцелуй носил провокационный характер, Гарри не сомневался. Драко Малфой всю ночь крепко спал, потому что запил пережитый шок слишком большим количеством Умиротворяющего бальзама.

Следующим утром Гарри Поттер встал с кровати с гудящей от бессонницы головой и с твердой решимостью отомстить Малфою. Весь день он размышлял над способами мести, каждые полчаса изобретая все более изощренные. Вечером, так и не придя ни к какому выводу, Гарри Поттер аппарировал в «Дырявый котел», чтобы развеяться. Домой его доставил дежурный патруль авроров.

Первым, что Гарри Поттер увидел наутро, было хмурое лицо Гермионы Грейнджер. Он бессмысленно таращился в потолок, пока та читала ему небольшую — сорокаминутную — лекцию о вреде пьянства. После этого Гермиона отбыла на работу с чувством выполненного долга, а Гарри Поттер, терзаясь жесточайшим похмельем, понял, как именно он отомстит Малфою. Надо было всего-навсего сделать его жизнь невыносимой и раз и навсегда отвратить от мужских задниц. Додумав до задниц, Гарри Поттер застонал, схватился за голову и нетвердым шагом побрел в туалет.

Тем же вечером, можно сказать, почти протрезвев, Гарри Поттер вновь аппарировал в квартиру к Малфою, намереваясь провести с ним душеспасительную беседу вроде гермиониных лекций, по возможности, без применения силы. Но хозяина дома не было. Недолго думая, Гарри Поттер решил его дождаться, с относительным комфортом расположившись на продавленной кровати. И, разумеется, сам не заметил, как заснул.

Обнаружив в своей постели весьма сомнительный сюрприз в виде дрыхнущего без задних ног Мальчика-который-ну-вы-сами-знаете, Драко Малфой решил, что тот сам напросился.

Проснувшись и ощутив себя связанным по рукам и ногам, привязанным к кровати, с кляпом во рту, да еще и почти голым, Гарри Поттер впервые пожалел, что не погиб как герой от руки Волдеморта. Сидящий рядом Драко Малфой сладко ухмыльнулся, небрежно поигрывая тюбиком с любрикантом.

На следующий день Гарри Поттер решил, что в этом его положении определенно есть некая пикантность, которой ему, оказывается, давно не хватало. Еще через пару дней Малфой рискнул его развязать. Поттер немедленно куда-то сбежал — но, как выяснилось, всего лишь за сменой чистого белья.

Через три дня Гарри Поттер сгреб Драко Малфоя в охапку и, не слушая возмущенных воплей, аппарировал в дом на Гриммо. В тот же день Драко заказал двуспальную кровать, оснащенную мягким двойным матрасом, с доставкой на дом. Но Гарри Поттер все еще не оставлял надежды перевоспитать Драко Малфоя, даже если ради этого придется пожертвовать своим временем и — частично — репутацией. Впрочем, все попытки наставить Малфоя на путь истинный неизменно заканчивались в постели. Не то, чтобы Гарри Поттер особо возражал против этого, но на задворках его замутненного оргазмами сознания теплились мысли о первоначальных намерениях. Правда, вспоминал он об этом с каждым днем все реже.

Через месяц Гарри Поттер дал в прессе интервью, заявив, что был и останется натуралом, несмотря ни на что. В ответ на вопрос, как же в таком случае понимать его связь с бывшим Пожирателем Смерти Драко Малфоем, звезда магического сообщества, томно хлопая ресницами, сообщила, что, дескать, Малфой всегда был исключением из всех правил. И в данном случае это «исключение» только подтверждает его слова.