Гарри Поттер уже полчаса стоит посреди маггловского супермаркета и пялится в свой список покупок. Желтый лист бумаги в крупную клетку, вырванный из блокнота на пружинах, исписан округлым и неровным почерком, и нет никаких сомнений в том, что почерк принадлежит самому Гарри, но содержание списка вызывает у Поттера большие сомнения. "Пластилин, жевательная резинка, косметическая глина, строительная смесь для заделывания щелей в стенах, сливочное масло, пчелиный воск, супер-клей, грунтовка для холста..." — он что, был пьян, когда писал это? На кой черт ему все это нужно, что он собирается делать с такой уймой липких и клейких веществ?

Покупатели обходят Поттера стороной, менеджер отдела уже три раза поинтересовался, все ли у него в порядке, и в спину ему дышит кто-то, явно читая через плечо: "... смола для депиляции, слоеное тесто, тональный крем, жидкий мед, лак для ногтей, шпаклевка, акриловые краски, цемент, силикон, сургуч..."

— За каким хреном тебе все это надо? — наконец сдавленным голосом интересуется этот "кто-то за спиной", и Поттеру немедленно хочется повернуться и заорать на него:

[MORE=читать дальше]— Потому что у меня дыра в сердце! Вот за каким! У меня дыра в сердце, и через эту дыру из меня вытекает вся радость и весь смысл, и все очарование дней, и вся моя жизнь скоро вытечет через эту дыру! Поэтому я очень хочу ее склеить, замазать, слепить, скрепить хоть чем-нибудь, хотя бы на пару лет, хотя бы на несколько месяцев, хотя бы на два-три дня...

Но, конечно же, он не поворачивается и не орет, потому что дыра в сердце — это только его проблема, разве нет? И Гарри Поттер молча складывает свой желтый листок, засовывает его в карман джинсов, решительным шагом выбирается из отдела и быстрой походкой уверенного в себе человека идет по супермаркету вдоль длинных полок, на которых расставлено и разложено неимоверное количество товаров. Постепенно он замедляет шаг настолько, чтобы читать на ходу надписи на коробках и прислушиваться к объявлениям о распродажах, словно надеясь, что если не в отделе постельного белья, так в парфюмерном, он услышит о скидках на новое чудо-средство, идеально подходящее для склеивания сердечных дыр.

И Гарри совершенно не удивляется, когда между бакалеей и сопутствующими товарами натыкается на Драко Малфоя, одиноко стоящего посреди толпы и с мрачным видом пялящегося в свой список покупок. Малфоевский список составлен на таком же листе, что и у Поттера — и в этом тоже нет ничего удивительного, учитывая, что совсем недавно они предпочитали одинаковые блокноты.

Потоки покупателей огибают Малфоя, кто-то толкает его в бок и задевает локтем, но он по-прежнему стоит неподвижно перед пустой тележкой и держит в руках большой желтый листок. Гарри неслышно подходит сзади и останавливается за спиной Малфоя, едва не касаясь его плеча. Он задерживает дыхание и чуть прищуривает глаза за стеклами очков, когда ему удается разглядеть слова в малфоевском, написанном идеальным каллиграфическим почерком, списке. Каждый пункт пронумерован, и буквы не валятся вбок, но от слов, в которые складываются эти буквы, веет растерянностью и отчаянием — такими же точно, как и от тех, что составляют список Поттера.

"Канцелярские скрепки, цыганская игла, шелковые нитки, степлер, медная проволока, обойные гвозди, одежная молния, пневмомолоток, мулине, шпагат, нейлоновый шнур, рыболовная леска, вязальный крючок, сапожное шило..."

— На хрена тебе все это? — тихо выдыхает Поттер на ухо Малфою — Малфою, который отродясь не держал в руках швейной иглы или молотка.

— Потому что у меня дыра в сердце! — хочет проорать Драко, развернувшись к Поттеру лицом. — Огромная, ужасающая, совершенно безвкусная дыра абсолютно неэстетического вида, и я хочу найти что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы сшить, связать, скрепить, соединить края этой дыры — хотя бы на какое-то время, хотя бы на такое время, чтобы я успел вспомнить, каково это — жить без этой дыры, через которую вытекает по капле вся моя радость, все мое счастье, вся моя жизнь...

Но, разумеется, Малфой воспитан еще лучше, чем Поттер, и он-то уж точно не станет устраивать скандал в общественном месте из-за такой малости, как дыра в сердце — его собственном или в чьем-то еще. Он молча передергивает плечами, тщательно складывает желтый блокнотный лист и уходит, толкая свою пустую тележку, куда-то в район гастрономического отдела.

Гарри Поттер смотрит ему вслед и ощущает, что у него больше не осталось сердца вообще — одна только дырка с рваными обугленными краями. Он оседает на пол прямо там, где стоял, задевая рукой полку с овощными консервами, и жестяные круглые банки с зеленым горошком сыплются вниз, грохоча и весело раскатываясь по кафельному полу. Поттер сидит среди зеленого горошка и пытается набрать в грудь воздуха, но воздух со свистом проходит сквозь дыру и не задерживается в его теле.

Вокруг него собирается толпа, суетятся продавцы и менеджеры, а среди покупателей случайно — словно в плохом кино — оказывается врач.

— Что с ним, док? — деловито интересуется коротышка в клетчатой фланелевой рубахе навыпуск. — Передозировка или приступ астмы?

— Ни то ни другое, — сосредоточенно качает головой врач, пытаясь нащупать пульс на поттеровском запястье. — Похоже, у этого парня дыра в сердце. Огромная такая дырища, и она все увеличивается и увеличивается в размерах. Боюсь, что медицина тут бессильна...

— Эй, док! — орут с другого конца зала. — Тут еще одному парню стало плохо! Упал прямо возле прилавка с сосисками!

Опять поднимается суета, кто-то вызывает "скорую", врач бежит в гастрономический отдел — но Поттера все это уже не интересует. Так же, как и Малфоя. Полупрозрачные и невесомые, они неспешно поднимаются под потолок и оттуда взирают на все происходящее внизу со снисходительным удивлением только что умерших людей.

— Конечно, — ворчит Малфой, — мы не могли придумать ничего умнее, чем умереть в супермаркете. Мерлин, это просто отвратительно!

И он закатывает глаза совсем так, как делал это при жизни.

— Ну, — примирительно замечает Поттер, — мне всегда нравились сосиски с горошком.

— Плебейская маггловская еда! — фыркает Малфой.

— Это говорит человек, который живет со мной среди магглов , — замечает Поттер.

— Я ушел от тебя два дня назад! — возражает Малфой.

— После того как мы прожили вместе два года.

— После того как мы совершили самую большую глупость в нашей жизни!

— После того как мы не смогли жить вместе в мире волшебников.

— После того как ты свихнулся и объявил всем о нас с тобой!

— После того как ты признался мне в любви.

— После того как ты разорвал помолвку с Уизлеттой.

— После того как ты отказался от наследства.

— После того как...

— Погоди-ка, Малфой! — говорит вдруг Гарри, и Драко мгновенно замолкает. — Что это мы сейчас делаем?

— Спорим, как обычно, — пожимает плечами Малфой и вдруг растерянно оглядывается по сторонам. — Мы... мы что?

— Мы умерли, — пытается улыбнуться Гарри. — Я и ты. В маггловском супермаркете, каждый со своей дырой в груди. Я так и не успел ее ничем склеить.

— А я свою пытался заштопать, но не смог подобрать ничего подходящего.

— Может быть, мы искали не в том отделе? — догадывается Поттер.

— Очень может быть, — соглашается Малфой. — Думаю, нам стоит попробовать поискать где-нибудь еще.

— Но сначала ты ко мне вернешься.

— Сначала нам обоим неплохо было бы вернуться хотя бы к самим себе.

Поттер тянется к Малфою, и на короткое мгновение их бесплотные губы соприкасаются — это похоже на дуновение ветерка, пахнущего мятными пастилками. А потом их немедленно отбрасывает друг от друга, засасывает каждого в свою воронку, и следующее, что они осознают — горячая боль в груди, словно по сердцу кто-то проехался раскаленным утюгом, то ли заглаживая шов, то ли накрепко спаивая края дыры.

— Ни хрена себе! — захлебывается кашлем Поттер, пытаясь подняться с пола, но все время натыкаясь ладонями на банки с горошком.

— Уберите от меня руки, вашу мать! — возмущенно сипит Малфой, отталкивая от себя всех, кто хочет ему помочь.

Оба поднимаются на ноги почти синхронно, и не обращая ни на кого внимания, бредут, бегут, ползут, спотыкаясь, навстречу друг другу. Поттер подхватывает Малфоя где-то в районе полок с рисом и кускусом, и не позволяет ему в очередной раз свалиться на пол. Впрочем, и сам он еще очень нетвердо стоит на ногах, и малфоевская рука, поддерживающая его, приходится как нельзя более кстати.

Они целуются так, как будто конец света уже наступил, и вокруг них падают метеориты и обломки небоскребов, и асфальт плавится под ногами, а на месте Трафальгарской площади зияет огромная воронка, и через считанные секунды они оба тоже окажутся под землей.

— Ты такой придурок, Гарри, — смеется Малфой прямо в губы Поттеру. — Даже в магазин нормально сходить не можешь!

— Ну, я все равно не умею правильно составлять список покупок, — улыбается Поттер прямо в губы Малфою.

Они выходят из магазина в обнимку, провожаемые одобрительными и насмешливыми возгласами. Коротышка в клетчатой рубахе находит на полу два смятых желтых листка и поднимает оба — сам не зная зачем.

"Дикий рис, лосось, помидоры черри, французский хлеб, оливковое масло..." — значится в одном, и коротышка догадывается, что этот список принадлежал светловолосому парню.

"Томатный сок, замороженная пицца, бананы, молочный шоколад, бургеры..." — написано на другом листке, очевидно, заполненном рукой темноволосого, в нелепых круглых очках.

— Не стоит совать свой нос в чужие дела, — качает головой врач, молниеносным движением руки выхватывая из толстых пальцев растерянного коротышки оба листка. — И в чужие списки покупок тоже.

Врач идет по проходу стремительным шагом, и полы его длинного плаща развеваются при ходьбе — он потерял кучу времени, занимаясь этими придурками, тогда как сегодня его ждут еще несколько подобных придурков в разных концах света — и ко всем он обязан успеть, Мордред их раздери!

Коротышка догоняет врача и почти бежит с ним вровень.

— Док, а что все-таки было с этими пе... — он осекается под гневным взглядом дока и немного смущенно продолжает. — Ну, то есть, я хотел сказать, с этими парнями?

— Я, кажется, на чистом английском языке произнес: дыра в сердце. У одного и у второго, — отрывисто бросает врач, ни на секунду не замедляя шага.

— А теперь что, срослись дыры? — задыхаясь на бегу, любопытствует коротышка.

Врач несется к выходу, почти не касаясь пола, но вдруг резко останавливается и склоняется над непрошеным собеседником с высоты своего немаленького роста. У врача темные глаза и черные блестящие волосы, собранные в хвост — не самая типичная прическа для медика.

— Запомните, любезнейший, — говорит док, оскалившись хищно и — коротышка готов поклясться — не совсем по-человечески. — Дыра в сердце тем и отличается от дыры в какой-либо иной части тела, что однажды появившись, она никогда более исчезнуть не может. Но — при благоприятном стечении обстоятельств она может затянуться и просуществовать в таком состоянии довольно долгое время.

— Долгое — это сколько, док?

— Долгое — это длиной в человеческую жизнь, — вздыхает врач. — Плюс минус вечность...

На стоянке возле супермаркета небольшая толпа зевак любуется впечатляющим шоу: Гарри Поттер целует Драко Малфоя, впечатывая его в капот своего черного внедорожника, припаркованного рядом с пижонским малфоевским поршем красного цвета. Руки Поттера где-то под одеждой Малфоя, из которой сам Малфой, кажется, готов выпрыгнуть в любую минуту. Вездесущие японские туристы сверкают улыбками и вспышками фотоаппаратов.

— Всегда любили привлекать к себе внимание, засранцы, — со смешанным чувством, похожим одновременно на тоскливую нежность и удовлетовенное отвращение, бормочет длинноволосый врач, прежде чем отступить в тень и раствориться в ней, но не бесследно — на асфальте остается лежать длинное черное перо. Возможно, оно выпало у врача из кармана, или он стряхнул его со своего рукава — гадать об этом некому, потому что ни пера, ни исчезновения доктора никто не замечает: Поттеру и Малфою наконец-то удается отлипнуть друг от друга, и теперь они усаживаются в машину, тяжело дыша и ошалело улыбаясь. Японцы вежливо им аплодируют. Шины поттеровского внедорожника чуть скользят по асфальту, мокрому после недавнего дождя, и растирают в клочки длинное черное перо — похожее на птичье, но только похожее...