Грудь сдавило, а в ушах стоял только голос этого Малфоя, а не того, кто ночью говорил мне совершенно другие слова, того, кто впитывал каждый мой взгляд или движение. Я слышал только этот ненавистный шепот у себя в голове и шаги… шаги этого Малфоя по скрипучему снегу.

Я отмахнулся от друзей, подбежавших ко мне, и чувствовал только горячие слезы, бегущие к кончику носа. Размазав их, я делано улыбнулся, крича внутри от ужаса и откуда-то взявшегося страха.

— Пойдемте?

— Старик, с тобой все хорошо, ты только что…

— Пойдемте!

* * *

— Ты мне не нужен, понял?

И для меня начался ад.

— Ты мне не нужен, понял?

Если тогда была слабая надежда, что Малфой ответит мне взаимностью или согласится… попытаться наладить отношения, то теперь, теперь ничего этого не было. Была огромная черная пустыня в душе, покрытая углями, и я брел по ней, высекая искры, ведь больше, кроме искр-снов, у меня не осталось ничего.

Но потом я понял ад и этого. Каждую ночь я засыпал, и каждое утро, проснувшись, сворачивался калачиком на одеяле. Я возвращался туда, где не хотел находиться. К друзьям, Дамблдору, крестражам, Воландеморту и… этому Драко. Никакому. Чужому. Без тепло-нахально взгляда. Без чувств.

И я стал бояться засыпать. Я стал ненавидеть сны, ведь они призрачны и не давали опоры или реальности.

Я не спал. Сутки, двое, трое… но тогда засыпал прямо на парах. Друзья списывали все на волнение, на пророчество, обрекающее меня на убийство, а я… я считал дни, дни до лета, когда, возможно, подальше от этого Малфоя я забуду о снах, они перестанут досаждать мне и продолжать быть такими реальными.

— Ты мне не нужен, понял?

Я медленно сходил с ума.

— Ты мне не нужен, понял?

* * *

— Гарри? Гарри? Ты в порядке?

— Я не хочу больше этого. Дай хоть ты мне пожить спокойно.

Взволнованное лицо Рона маячило надо мной, а я чувствовал, что горю от ужаса, страха и непонимания. Сны продолжали сниться, где бы я ни находился. Яркие, красочные и такие реальные, что возвращаться обратно я не хотел. Там, там я мог за одну ночь прожить несколько месяцев той жизнью, о которой мечтал, но картинки из прошлой жизни, там, где Малфой просто послал меня, отверг и ушел, перемешивались с нашей жизнью во снах, теплыми отношениями, взглядами, поцелуями, жестами, вызывая жгучую обиду и нестерпимую боль во всем теле. Казалось, ныла каждая косточка; в такие моменты я точно знал, что проваливаюсь в беспамятство, что следующие дни у меня будет жар, и никто, никто не сможет мне помочь!

— Я не хочу больше этого. Дай хоть ты мне пожить спокойно.

Я медленно садился в душной палатке на кровать.

— Да, Рон, все хорошо.

— Очередной сон про Вол…Волдеморта?

Мне хотелось кричать, и я просто вцепился в волосы на затылке, покачиваясь взад-вперед.

— Н… да, ничего, позови Гермиону, скажи, что я ночью дежурить буду я.

— Я не хочу больше этого. Дай хоть ты мне пожить спокойно.

* * *

Я заперся на Гриммаулд плейс сразу после того, как дал свидетельские показания в пользу Малфоя. Всей их семьи. Не знаю, что меня толкнуло к этому, — больше я не учувствовал ни в одном слушании. Об этом судачили, но для себя я понял, что просто сделал добро в память о ТОМ Драко, Драко из снов, и вернул долг Нарциссе, ведь она спасла мою шкуру, хоть и просто заботилась о сыне.

С тех пор я редко выхожу на улицу, практически ни с кем не встречаясь.

Нужные в магическом мире покупки делает Кричер, а остальные — я, изредка шатаясь по Лондону, заходя в те же места. Продавцы уже знают меня и отдают заведомо упакованные вещи, они каждый раз улыбаются, а я лишь протягиваю список будущих покупок. Иногда остаюсь на чай у той пожилой пары, что была и в моем сне. Их маленький магазинчик раритетов ветшает, лишь изредка богатые покупатели, коллекционеры или туристы посещают это место. Только у них я могу расслабиться, поговорить и купить какую-нибудь безделушку, чтобы их маленький бизнес не пропал совсем.

Уже поздно, после таких прогулок я возвращаюсь домой — в мой ад.

Письма брошенной стопкой лежат у камина. Просто письма друзей, открытки, поздравления, приглашения на свадьбу — это все хорошо горит… даже дров не надо, как иногда усмехаюсь я. Сначала были вопиллеры, потом закончились и они, я медленно отходил от магического мира, пугаясь его, ведь там встреча с бывшим врагом, так чутко ласкающим меня во снах, казалась пыткой, местью или издевательством кого-то свыше.

Уже год, год я мучился снами, и каждый раз что-то выдирало меня из моей идеальной жизни, что-то сводило с ума, и утром я видел тот обрывок, то самое ненавистное воспоминание, где Малфой, выслушав, пусть и сбивчивое, признание, так безразлично ответил мне…

— Ты мне не нужен, понял? Найди себе целителя, достань зелье — но от-ва-ли от меня наконец!

Снова и снова я поднимался по скрипучим ступеням дома наверх, как на плаху, на муку, ставшую для меня сладким страхом. Воспоминания этого года волнами окутывают меня.

— Гарри? Гарри?! Ты слышишь меня, открой, я знаю, что ты там!

Рон и Гермиона стучатся в дверь, пытаясь даже выломать ее с помощью магии, ведь с камином у них так ничего и не вышло: надо знать пароль, но кто его им скажет?

— Гарри, — тонкий голос Гермионы доносится почему-то на моем уровне, будто она знает, что я сижу около этой преграды, облокотившись рядом на стену, и молчу, под час плача выслушиваю их просьбы, волнения, крики и угрозы — открыть дверь. Но это не помогает, — Гарри, милый, я знаю, что ты меня слышишь, вернись, что с тобой? Почему? Гарри? Ответь мне! Рону и мне! Мы же друзья!

Я сумасшедше скалюсь и, как давным-давно, начинаю качаться взад-вперед, широко открытыми глазами смотря на длинный темный проход, ведущий в кухню. Но постепенно и крики друзей стихли.

Тихий скрип, и я поднимаюсь все выше, с упоением думая, что хоть только и Малфой может догадываться о моем кошмаре, о моем ужасе, он не придет… Никогда…

Я открываю с протяжным скрипом дверь. И мимолетно улыбаюсь — мой Драко ждет меня… Я уже чувствую, что он тоже ложится спать или сейчас находится в душе, я уже готов к трепетно-нежным прикосновениям, поцелуям и страсти в его глазах, хоть сердце и екает каждый раз… каждый раз…

Постель перестелена, Кикимер знает, что я просыпаюсь взмокшим — и от удовольствия нашей семейной с Драко жизни, и от пота, вызванного ужасом и желанием немедленно вернуться.

— Драко! — его тонкие губы складываются в ухмылку, когда я буквально влетаю в комнату.

— Как дежурство? — он издает подобие мурлыканья, и я, любуясь тем, как он потягивается, медленно снимаю рубашку, — а то я тут успел уснуть, а виноват в этом ты… как же тебя наказать, Поттер?

Я тихо смеюсь и таю под таким… его… взглядом.

— Поттер, все авроры раздеваются так медленно? Ты уверен, что именно ты поймал больше всех преступников? С такой-то скоростью?

Драко переворачивается на спину, и огонек в лампе покачивается от легкого порыва, выписывая на его теле немыслимые узоры и тени. Мгновение — и наши взгляды затуманиваются желанием.

Одежда уже валяется ненужной кучей вместе с очками, которые треснули от столкновения с полом, но мне уже все равно: в моих руках плавится Драко. Язык уже скользит по горячим, послушно раскрывающимся губам, он прикусывает его, и я с обидой отстраняюсь, ловя насмешливый взгляд. Отомстил… Ладно, не буду больше опаздывать. Хотя… Нежно покусывая и зализывая покрасневшие места, ставлю засосы на его шее, груди под недовольное шипение и снова приникаю к его губам.

Несравненно. Его руки, точно знающие мое тело, скользят по бокам, вызывая кучу мурашек, и Драко переворачивает меня на спину. Я издаю протестующие стоны, но он уже раздвигает коленом мои ноги. Не могу ему сопротивляться, а он знает об этом — это видно в серых, со светлыми узорами, глазах. Пальцы уже готовят меня, и я подаюсь им навстречу, нескоро понимая, что хриплое, сбивающееся от удовольствия дыхание, как и умоляющий шепот, срывается с моих губ.

От переизбытка чувств я закатываю глаза, хотя до этого в который раз давал себе обещание, что буду следить за лицом Драко, но я не могу. Желание ощутить его становится потребностью, и кровь толчками пульсирует внизу живота. Становится жарко, а от наших движений тусклый огонек в комнате гаснет, погружая ее в пленительную тьму.

— Драко… хочу тебя... пожалуйста…

И он резко входит в меня, не заставляя повторять меня снова и снова, хотя я продолжаю, прижимаясь к нему так тесно, как только могу, подаваясь навстречу коротким и быстрым толчкам. Поцелуи, то быстрые, то сумасшедше-долгие, пьянят, и я сжимаю пальцами его ягодицы. Мне больше ничего не нужно. Только он. Только жизнь… с ним.

— Нееееет!!!

Крик стынет в пустой комнате, и я даже не пытаюсь выпутаться из влажных простыней, неприятно холодящих горячую кожу.

— Нет, нет, нет, нетнетнетнетнет!!!

Я откидываюсь на подушку и зажмуриваюсь. Иногда это помогает вновь вернуться в мой маленький райский ад, в мир, где я счастлив. И мои мольбы были услышаны.

Сладкая пытка. Тонкие губы накрывают мои, и потом Драко осторожно проводит ими по лицу, вызывая у меня улыбку. Мое утро. Каждый раз незабываемое и теплое. Шарю руками, прижимая его к себе как можно ближе под его тихий смех.

— Просыпайся, Гарри, нам пора, забыл? Ты обещал погулять со мной.

Он нежно водит носом по щеке, покрывая меня настойчивыми поцелуями, и я просыпаюсь.

— Давай, не будь ленивой курицей!

— Я не курица! Я лев! — бурчу я, нащупывая очки на полу и доставая из кармана брошенных брюк палочку.

Починив и нацепив их на нос, я, недовольный, поворачиваюсь к любимому и пошатываюсь от удара подушки.

— Малфой!

— Одевайся!

Вслед за подушкой летит светлый пуловер и джинсы. Через минуту Драко, уже одетый, приближается ко мне и, закусив губу, сосредоточенно водит руками моим волосам.

— Поттер, с ними надо что-то делать! Может, налысо? Обещаю любить и таким.

Я фыркаю и, нагнувшись, утыкаюсь ему носом в шею, вдыхая его запах.

— Бесполезно, за ночь отрастут… Даже не думай!

— Я хочу проверить!

— Я знаю!

Я возмущенно смеюсь его разочарованному виду и веду его к дверям, я же обещал ему незабываемый день.

— Сэр, Гарри Поттер должен вставать. Завтрак подан, сэр.

Сил злиться нет, иначе Кикимер убьет себя о любой предмет в доме, я просто киваю и накрываюсь холодным одеялом, зная, что теперь, если и вернусь, то только ночью.

* * *

Мычу, сдерживаю слезы, бессильно бью кулаком матрас и подушку, но ничего не могу поделать! Такое происходит каждое утро, изо дня в день, а потом, днем, это сводит меня с ума. Я как тень слоняюсь по дому. Некоторые комнаты до сих пор не убраны после вторжения Пожирателей, которые обыскивали дом, некоторые набиты всякой мелочью, которую я рассматриваю пустым, безэмоциональным взглядом. Это не мой дом, это не мое место, это не мой сон. Это. Не. Моя. Жизнь!

Когда я дохожу до этой точки, внутри все рушится и требует таких же разрушений снаружи. Я с криком бросаюсь на стеллажи с книгами, разрывая фолианты пополам, разбиваю ценные украшения, рву полотна картин, и меня везде, при всех этих действиях, постоянно, преследуют и мучают шаги по скрипучему снегу, презрительный взгляд и одни и те же слова:

— Ты мне не нужен, понял?

… понял?

… понял?

— Я не хочу больше этого. Дай хоть ты мне пожить спокойно.

… спокойно…

… спокойно…

— Найди себе целителя, достань зелье — но от-ва-ли от меня наконец!

… отвали от меня!

… отвали от меня!

… отвали от меня!

Мои крик наполняет залы пустого, ветшающего от моего безразличия дома, и я опускаюсь на колени посреди разгромленной комнаты.

И так изо дня в день, уже год… я так больше не могу!

Эмоций слишком много, дышать становится больно и хочется руками разорвать грудь, лишь бы выпустить бьющееся сердце на волю. Это не моя жизнь. Я повторяю это вслух, чаще и громче, и понимаю… спасение есть, если просто уйти.

В темноту, в сон, к Драко… моему Драко.

* * *

Говорят, что желание жить у магов настолько сильное, что они живут больше ста лет. Ярчайший пример — Дамблдор, умерший только из-за проклятого кольца. Но если такое же желание умереть? Направить всю магию на то, чтобы стать ничем, раствориться и отдаться всепоглощающей тьме. Ведь тут, здесь и сейчас, в этом мире, его никто не держит, никто и не знает о его снах, ставших его тайной.

Гарри обреченно уставился на дверь своей спальни. Резко распахнул ее, как и был, в одежде, рухнул на огромную кровать.

Очки были сброшены им на пол и покрылись такими же трещинами, что и в том сне.

Сосредоточившись, Гарри подумал о смерти.

Вокруг него сновал в бешеном ритме ненавистный диалог, изменивший его жизнь. Поттер сжал губы в тонкую линию, но улыбнулся от внезапно светлого видения того Драко, одними губами шепчущего слова любви.

И тьма поглотила его.