Черт, как не вовремя. Очередной приступ наступает, как всегда, внезапно, но в первый раз в таком неподходящем месте. Вот и не верь после этого в приметы: не успела зола министерского камина осесть на моих ботинках, как мимо прошел Малфой. На черную кошку он, конечно, не тянет, но, видимо, данная примета распространяется и на белобрысых хорьков. Хорошо, что приступ не начался раньше, в кабинете у министра. Представляю его лицо и завтрашние заголовки газет. Так, если есть силы улыбаться, значит, все не так плохо. Сейчас главное добраться до ближайшего камина — и домой. На аппарацию не хватит сил; если приступ накроет в процессе, то в свою квартиру я вернусь в виде серебристой пыли и половинки очков. Скорее всего, левой половинки — правая вчера опять отваливалась, по всему видно, что она не жилец.

Аврор Поттер, ну-ка собрались и оценили обстановку, иначе через несколько минут вы же не вспомните, что такое очки и куда их одевают. Так, до камина пятнадцать метров, до туалета — три. А в голове уже перекатываются и звенят свинцовые шарики. Черт, не успеваю. Значит, иду в ближайшее возможное укрытие, надеюсь, что большинство сотрудников Министерства уже дома. Я молодец, я держусь. Значит, получится справиться без зелья. Главное успеть. Какого черта, у Министерства нет денег на замки в туалете? Неважно, судя по всему, у меня осталось несколько минут. Как быстро становится больно. Ну почему, чтобы стало настолько же хорошо, уходит в два раза больше времени? Несправедливо.

К черту пуговицы на мантии, ширинку вырываю просто с мясом. Я должен, я обязан справиться сам. Горячий, напряженный член уверенно ложится в дрожащую ладонь. Движение вверх, вниз. Больно, Мерлин, как больно. Нет, я справлюсь. Сейчас, пожалуйста, мне нужно лишь несколько минут!

Не успел.

Разряд тока пробегает по позвоночнику, заставляя тело упасть безвольным мешком на грязный, залитый водой пол туалета. Удар об унитаз кажется ласковым поглаживанием перед предстоящей извращенной пыткой. В голове взрываются черно-белые фейерверки, низ живота разрывается на части, яйца сводит так, что я не кричу, я вою от боли. Том, ты был бы рад узнать, что твой враг умер на кафельном полу в общественном сортире.

Мамочка, мне больно! Спаси меня…

Ненавижу общественные туалеты, но задержавшееся на два часа заседание с министром не дает мне другого выбора. Как всегда, спасибо Поттеру: и за остывший ужин, и за раздраженную моим опозданием супругу, и за внеплановую экскурсию по злачным местам. И что можно было обсуждать за закрытыми дверями столько времени, нервируя ожидающих планового собрания сотрудников? Может, он сделал это назло именно мне? Явно же видел меня в обед возле камина, но сделал вид, что его больше интересует пыль на ботинках. И почему это меня так бесит?

К дементорам Поттера, через несколько минут я буду дома, наслаждаться семейным уютом и вкусным ужином.

И кого я обманываю? Что мне известно об уюте? Ровным счетом ничего.

Главное, не думать, сколько человек до меня касались этой ручки и мыли ли они перед этим руки. А еще не обращать внимание на запах, унылую обстановку и ноги, торчащие из-под двери дальней кабинки. Что?! Мерлин, как прелестно. Видимо, кто-то не рассчитал силы, отмечая повышение. Или увольнение. Интересно, кто там? Возможно, эта информация сможет мне пригодиться.

Поттер?! Твою ж мать, вот это встреча. Нет, он не пьян. Выпившие лишнего тихо обнимают унитаз, а этого дергает, будто он под круцио. Может, уйти и забыть все, что видел? А если это нападение? В Министерстве достаточно способов, чтобы отследить мое пребывание тут. Ну что за день, за что мне все это?!

— Поттер, что с тобой?

Молчит, только стонет и мечется по всему полу. Уборщик может спать спокойно: его работу уже выполнили. Нет, это не круцио. Уж я-то знаю, как оно выглядит. Сканирующее заклинание тоже ничего не показывает. Обезболивающее — Дамблдор бы мною гордился! — не действует. Дементор тебе в задницу, да что с тобой?

— Трахни меня.

Мне, наверное, послышалось. Пора вызывать подмогу, пока я сам не лег тут, рядышком.

— Пожалуйста, трахни меня.

Очень сложно понять, о чем тебя просят, когда собеседник лежит лицом вниз и разговаривает сквозь сомкнутые зубы. Но я понял.

— Что? Ты в своем уме? Каких зелий ты наглотался?

Для кого мой возмущенный и одновременно ехидный тон, непонятно. Явно не для Поттера. Похоже, он вообще не понимает, где находится и кто рядом с ним. Зато я прекрасно понимаю, что влип. Наклоняюсь, чтобы проверить карманы его мантии — а вдруг судьба хоть в этот раз будет милосердна, и где-то за подкладкой у него валяется всепомогающий антидот? Хрен тебе, Драко Малфой. Не надо было играть в спасателя. Или в спасителя. Стальной захват бьющейся в судорогах руки перечеркивает все шансы на спасенье. Тянет к себе, заставляя невольно плясать с ним в такт по грязному полу, и жалобно, но в то же время жарко шепчет куда-то в сторону унитаза:

— Прошу, пожалуйста, трахни меня. Больно, мамочки, как больно.

Вот это откровенное «Мамочки!» действует на меня больше, чем все увиденное до этого. Почему-то понимаю, что уже не имеет значения, что я ни капельки не альтруист, что я ненавижу его с первого курса, что у меня в жизни никогда не вставало на корчащегося от боли мужика, да и на обычного тоже... Я нагибаюсь ниже и как можно более спокойно шепчу:

— Что я должен делать?

Стон в ответ бьет по нервам, как вымоченная в спирте плеть, а последующее за ним действие лишает меня способности говорить и думать: Поттер задирает мантию вверх и выпячивает мне навстречу свой обнаженный, содрогающийся в конвульсиях от боли зад. Отпускает мою руку, хватает себя за две половинки и растягивает их в стороны. Мама, я хочу домой.

Мысли в голове скачут, как блохи у Сириуса Блэка, подсовывая красочные картинки.

Вот Астория, одетая в первую брачную ночь в плотную ночную рубаху, раскинулась подо мной, глотая слезы отнюдь не от наслаждения. Вот пьяная ведьма-проститутка, не рассчитав своих возможностей, прикусывает нежную кожу во время минета, заставляя меня взвыть от боли. Вот отец в который раз порет меня розгой номер три за то, что я опять не поймал снитч, и наша команда проиграла. Спасибо, дорогое подсознание. У меня бы и так не встал.

Поттер лежит передо мной, умоляя и подмахивая задом так, что его голова бьется об унитаз. Вид крови на когда-то белом фарфоре заставляет меня отбросить все сомнения и действовать. Палочка? Нет. Пальцы? Можно попробовать. Смазка? К черту смазку, он же сдохнет сейчас.

Почему мне всегда казалось, что в этом месте должно быть узко и горячо? На самом деле достаточно широко для того, чтобы прошло сразу два пальца. А еще холодно, очень холодно. Драко Малфой, подающий надежды сотрудник Министерства, трахает в туалете пальцами хладный труп??? Нет, вроде стонет, еще жив. Что делать дальше? Вперед — назад, это ладно, это и школьник бы понял. Может, вправо? Влево? Глубже? Ого, а я думал, что он при смерти. Надо же, как взвился. Ожил, стонет, придурок. Насаживается сильнее, виляет волосатым задом, как течная кошка. А если погладить вот тут... Нравится? Да, я такой! О, что-то штаны стали немного тесными. Встал? Мерлин, у меня встал на умирающего школьного врага в общественном сортире? Отец, надо было пороть меня чаще, а теперь уже поздно.

Пока член не передумал, вынимаю пальцы и тычусь, как слепой котенок в поисках сиськи, в темно-коричневую дырочку. Вот теперь горячо. Очень горячо. Поттер стонет подо мной, но этот стон уже не похож на вопль умирающего. И это, черт возьми, заводит. Отпускаю тормоза и двигаюсь так, как будто от глубины проникновения зависит чья-то жизнь. Хотя, наверное, так оно и есть. Последняя мысль перед выносящим мозг оргазмом: «И почему я никогда не делал такого раньше?»

— Это ты?

— Да, это я.

— Спасибо.

— Будешь должен.

— Все, что захочешь. Я твой должник.

Молчание. Шум воды в протекающем бачке. Шепот заживляющих, восстанавливающих заклинаний. Резкий щелчок зажигалки. Противный, едкий дым чужой сигареты.

— Будешь?

Эту вонючую дешевую дрянь?

— Конечно, буду. Расскажешь, что это было?

— Эхо войны.

— Понятно.

— Да что тебе понятно? Больше десятка лучших колдомедиков пытались мне помочь, но безуспешно. Приступы становятся все чаще. Если вовремя не купировать, происходит то, что ты видел.

— Купировать?

— Онанизм или зелье «Снов без сновидений». У меня на них уже 50-процентная скидка.

— А другие зелья? Должно же быть что-то еще, более действенное.

— Снейп умер, Малфой. Таких, как он, больше нет.

Разве может быть уютно на полу в вонючем и грязном туалете? Глупый вопрос — оказывается, может.

— А что говорит твоя... ммм... супруга?

— Мы развелись. Три месяца назад.

Значит, рыжие крысы покинули корабль, когда он дал течь. И почему я не удивлен?

— Подняться можешь? Хорошо, тогда вставай и пошли.

— Куда?

— К тебе домой, придурок.

— Я не понимаю.

— Ты меня не удивил. Поттер, я был лучшим по зельям на своем курсе и всех последующих тоже. Снейп был моим крестным. Мне в наследство осталось больше ста томов редких изданий по зельям. Еще вопросы есть?

— Но почему ты это делаешь?

— Потому, что ты мне должен, Поттер.

Конец.