Многим ученикам Хогвартса Запретный Лес казался таинственным местом, притягивающим своими загадками. И чем чаще учителя говорили держаться от него подальше, тем больше любопытным детям хотелось поближе его рассмотреть, хотя бы одним глазком.

Драко Малфой никогда не относился к тем людям, которые приходили в восторг от рассказов о Запретном Лесе. По большей части эти байки травили сами студенты, которые хотели казаться другим крутыми и бесстрашными или же красовались перед девчонками. На самом же деле никто из них не бывал дальше опушки, где проходили уроки Ухода за магическими существами.

Малфою всю тягу к приключениям отбил единственный визит в Запретный Лес на первом курсе. Правда, Драко мало что помнил, скорее отдельные вспышки-картинки и всепоглощающее чувство ужаса, которое затмило собой все остальное. Поэтому новая встреча с Запретным Лесом вызвала у Малфоя совершенно естественную реакцию — панику. Правда, нельзя сказать, что сейчас ему было страшнее, чем тогда. Все-таки профессор Зельеварения, вышагивающий рядом, давал некое спокойствие и надежду на то, что все закончится благополучно. По крайней мере, они не шли в неизвестном направлении, блуждая по узким тропинкам. Снейп целеустремленно направлялся прямиком вглубь леса, не давая запутанным дорожкам и сросшимся деревьям сбить себя с толку. Он редко освещал себе путь Люмосом, предпочитая как можно меньше пользоваться волшебной палочкой. И естественно, ни разу не объяснил, почему, куда и как долго им еще идти.

Скрывшись из Хогвартса после смерти Дамблдора, Снейп, однако, не спешил отправиться дальше с Пожирателями Смерти. Потихоньку отстав, чего те в пылу бегства не заметили, Мастер зелий крепко схватил Драко за руку и потащил к Запретному Лесу. С годами чувства к этому месту у Малфоя не ослабли, поэтому перспектива снова оказаться в чаще, не пропускающей солнечный свет, где за каждым деревом таятся зловещие существа, не показалась ему очень уж хорошей идеей.

— Предпочитаете нанести визит Темному Лорду и отчитаться о невыполненном задании, мистер Малфой? — сквозь зубы процедил Снейп, не останавливая, однако, быстрого шага. — Или вам больше по душе Азкабан, куда вас посадят за сотрудничество с Пожирателями Смерти? Заодно и с отцом повидаетесь.

Естественно, Драко выбрал свободу. Пусть и сомнительную, но в любом случае это лучше, чем умереть от Авады Волдеморта или Круцио авроров. К тому же, Снейп всегда опекал Драко, по-своему оберегал от неприятностей. А уж после того, что произошло на Астрономической Башне, Малфой готов был безоговорочно идти за профессором хоть на край света. Правда, в данном случае в роли края света выступал Запретный Лес, что ни капельки не умаляло степени жертвенности Драко.

Как Снейп ориентировался во всех этих переплетенных тропинках, в непролазной чаще и густых валежниках, для Малфоя оставалось загадкой. Но в конце концов они оказались на небольшой полянке, со всех сторон окруженной плотным строем деревьев, так что пришлось протискиваться между стволами. И в центре этой поляны стояла маленькая хижина с покосившейся крышей, наполовину обвалившейся черепицей и криво висящими ставнями на окнах.

— Добро пожаловать в убежище, — пафосно провозгласил Снейп.

— Мы будем жить в этом? — от усталости, а еще больше от удивления Драко лишился дара речи.

— Есть другие предложения? — поднял бровь Снейп.

— Я уже понял, что Азкабан вам не нравится, — буркнул Малфой.

В ответ профессор только хмыкнул и направился к избушке.

Внутри она производила не лучшее впечатление, чем снаружи. Ветхая мебель, которая того и гляди развалится на части, стоит к ней только прикоснуться. Закопченные стекла окон, сквозь которые не видно абсолютно ничего, даже если подойти к ним вплотную — причем с любой стороны. Зачем при этом нужны ставни — вообще не понятно. Если только для колорита. Хотя, кто его оценит-то в такой глуши?

— А почему тут только одна кровать?

Это было первое, что бросилось в глаза Малфою.

— А ты привык спать на двух сразу? — удивленно спросил Снейп, отрываясь от исследования содержимого кухонного шкафа. — По-моему, эта кровать достаточно широкая, ты на ней вполне поместишься.

— А вы? — Драко с сомнением оглядел грязный пол — нет, на нем спать совершенно невозможно.

— А мне нет нужды скрываться. По крайней мере, от Лорда. Убив Дамблдора, я сослужил ему хорошую службу, — Снейп методично обыскивал уже второй шкаф и словно между делом объяснял Малфою свое нынешнее положение. — Так что я вернусь обратно и присоединюсь к Пожирателям.

— А что будет со мной? — спросил Драко, не в силах скрыть охвативший его страх.

— Ты пока останешься здесь, — отрезал профессор. — Не бойся, в этом месте тебя никто не найдет. На первое время провизия у тебя есть, а я буду периодически наведываться — приносить еду и последние новости. Поверь, Драко, здесь ты в безопасности, — добавил он, серьезно глядя Малфою в глаза.

* * *

Естественно, оказавшись в Запретном Лесу, Драко не мог не вспомнить свой предыдущий визит.

Как только Филч сообщил, что провинившиеся ученики будут отрабатывать наказание в Запретном Лесу, Малфой что есть сил вцепился в огромную собаку Хагрида — Клыка, чтобы хоть немного чувствовать себя в безопасности. На остальных он не мог полагаться: лесничий никогда его не жаловал, Грейнджер — девчонка, а Лонгботтом и сам чуть ли не падал в обморок от страха. На Поттера тоже надежды не было: во-первых, Драко был уверен, что тот тоже испуган не меньше его самого, а во-вторых, не станет же Золотой Мальчик поддерживать или защищать Малфоя, ведь весь год у них происходили мелкие стычки.

Кто бы мог подумать, что на деле все окажется с точностью до наоборот. Несмотря на большие размеры и внушительные клыки, собака великана оказалась очень трусливой и все время норовила спрятаться за мальчиками, путаясь у них в ногах и жалобно поскуливая. Поттер же, в отличие от самого Малфоя, совсем не казался испуганным. Он не трясся от страха, не оглядывался по сторонам при каждом шорохе, да и вообще вел себя настроженно, но довольно спокойно.

Когда они увидели на поляне то существо в длинном балахоне с низко надвинутым на лицо капюшоном, которое пило кровь единорога, Драко совершенно потерял голову от ужаса. Издав какой-то нечленораздельный дикий крик, он пустился наутек, не замечая ничего вокруг: ни ветки, которые хлестали его по лбу и щекам, ни поваленные деревья, преграждавшие путь, ни даже Клыка, трусливо увязавшегося за ним.

В себя Драко более-менее пришел только тогда, когда с размаху врезался в Хагрида. Кажется, столкнувшись с великаном, Малфой от ужаса отключился на несколько секунд. Очнулся он от того, что его трясли как грушу.

— Гарри! Где Гарри?! — вопил Хагрид. — Что случилось?

— П-п-понятия не имею, — с трудом выговорил Драко, все еще в шоке. — Там, — он неопределенно махнул рукой назад, откуда он, как ему казалось, прибежал.

И только тут до него дошло, что Поттер так и остался на поляне с тем страшным существом. А если оно пьет не только кровь единорогов, но еще и человеческую? Значит, Поттер…

От этой мысли Малфой похолодел. Хагрид же уже отпустил его и теперь осторожно двигался по тропинке, пристально вглядываясь в чащу леса и держа тетиву лука натянутой, готовый выстрелить в любой момент. К его ногам жался отчаянно трясущийся Клык, который к тому же тоненько и как-то безнадежно выл. Рядом стояли судорожно всхлипывавшая Грейнджер и похожий на привидение Лонгботтом.

К счастью, паника не успела разрастись еще больше — за деревьями показался Поттер верхом на кентавре.

— Гарри! Гарри, ты в порядке?

Грейнджер со всех ног бросилась к своему другу, за ней, тяжело дыша, последовал Хагрид. Драко же не мог заставить себя двинуться с места. Да и если бы он кинулся приветствовать Поттера, все точно решили бы, что он тронулся умом. Конечно, то, что гриффиндорец оказался жив и здоров, было для Малфоя огромным облегчением. Казалось, огромная часть многокилограммового страха, придавившего его своей тяжестью, испарилась.

Но с другой стороны, у Драко появились другие эмоции по отношению к Поттеру. Раздражение из-за того, что тот не испугался и не убежал при встрече с чудовищем. Зависть: потому что всегда, даже в самой казалось бы безнадежной ситуации, найдется кто-то, кто прикроет собой Мальчика-который-выжил, спасет его и поможет во всем. Ведь даже кентавр, а они известны своим отношением к людям, сделал для Поттера исключение и увез его от опасности на своей спине. Злость: на то, что все носятся с Золотым Мальчиком как с писаной торбой, прощая ему все выходки и не обращая внимания на то, что от них могут пострадать другие. И разочарование: ведь его — Малфоя — возвращению никто так не радовался.

Это совместное приключение перед лицом опасности не только не примирило Драко и Гарри, но наоборот — только расширило ту пропасть отчуждения, которая между ними существовала и которая с годами стала еще больше.

И вот сейчас, затерянный где-то в дебрях Запретного Леса, Драко винил во всех своих неудачах, а особенно в том, что очутился в этой лачуге, именно Поттера.

Жизнь здесь была для Драко сущим адом: он оказался заперт в четырех стенах, практически без движения (комнатка была настолько маленькой, что за пять шагов Малфой проходил всю ее вдоль, а за три с половиной — поперек), к тому же ему совершенно нечего было делать. Единственную в доме книгу, которую он нашел под кроватью, поначалу даже не хотелось брать в руки. "Квиддич сквозь века" никогда не входил в список литературы, которую читал Драко Малфой. Несмотря на то, что он играл в этот самый популярный магический вид спорта, он не был его фанатом, как многие другие члены школьных команд. Да, Драко любил летать, но сама игра всегда казалась ему слишком жестокой. Квиддич никогда бы его и не заинтересовал, если бы Поттер не стал не только ловцом гриффиндорцев, но и самым юным игроком в истории Хогвартса за последние сто лет. И раз уж сам Драко невольно поспособствовал тому, что Поттера приняли в команду, он не мог упустить шанс стать ловцом слизеринцев, пусть для этого Люциусу пришлось надавить на нужных людей и купить всем членам команды новые метлы.

Воспоминания о квиддичных матчах "Слизерин-Гриффиндор", когда Драко изо всех сил старался поймать снитч раньше Поттера, шел на любые уловки и нарушал правила, лишь бы выиграть, завладели им на несколько дней. Малфой снова и снова проигрывал в памяти те или иные моменты, упиваясь их деталями. До такой степени, что постепенно в его фантазиях они разрастались от нескольких неприязненных взглядов и пары брошенных на лету фраз типа: "Отвали, Малфой!" — "Сам отвали, Поттер!" — до пространных диалогов.

В конце концов Драко все-таки прочел "Квиддич сквозь века", и это дало ему пищу для размышлений еще на неделю. Он вспоминал все приемы, которые применял Поттер в полете. Представлял, как сам выполнил бы тот же финт Вронского — чтобы доказать гриффиндорскому выскочке, что летает не хуже. Драко представлял себе выражение лица Поттера, когда тот увидит, что не он один способен выписывать в воздухе сложнейшие фигуры.

Но думать об одном и том же слишком долго надоедает. Малфою хотелось чем-нибудь заняться, но придумать ничего не получалось. К тому же он не мог пользоваться волшебной палочкой. И не потому, что это было небезопасно — вдруг Министерству магии удастся его засечь. Просто-напросто в этой хижине блокировалась абсолютно вся магия, так что толку от палочки здесь было не больше, чем от ножки табуретки.

Драко даже не знал, сколько времени уже провел в своем вынужденном заточении. Никаких часов в избушке он не обнаружил. Ориентироваться по световому дню тоже не получалось, ведь сквозь мутные окна невозможно было разглядеть, ночь на дворе или день, а дверь открывалась лишь с внешней стороны. Внутренние ощущения организма тоже не помогали. Малфой убедился в этом, когда Снейп вернулся первый раз. Драко казалось, что он живет в этой глуши как минимум месяц, но профессор с усмешкой информировал его, что прошла всего одна неделя.

Снейп принес немного еды и довольно быстро ушел, сославшись на то, что не может отлучаться надолго, иначе кто-нибудь из Пожирателей может его заподозрить. Каждый следующий визит Мастера зелий был все короче, а промежутки между ними становились все больше и больше. Иногда Малфою даже казалось, что еда появляется сама по себе, что здесь присутствует нечто сродни той магии, что использовалась в Большом Зале в Хогвартсе.

Изо дня в день Драко чувствовал себя все хуже. Он все чаще разрешал себе не вставать с постели, поуютнее — насколько это было возможно — устраиваясь в своеобразном коконе из тоненького и местами дырявого одеяла. Через некоторое время у него почти не осталось сил даже на то, чтобы ходить кругами по комнате и придумывать планы мести Поттеру, когда они наконец встретятся.

— Мерзкий Потти! — бормотал он. — Когда не надо, ты таскаешься за мной, как привязанный. А когда надо, тебя и след простыл!

Кроме слабости Малфою почти все время хотелось спать. Точнее, это была скорее полудрема на грани сознания, но постепенно Драко погружался все глубже и глубже. Иногда ему виделся отец, который недовольно кривил губы и выразительно постукивал набалдашником трости по ладони. Или Волдеморт, которого Драко никогда в жизни не видел, но боялся почти до потери сознания. Несколько раз Малфою казалось, что рядом с ним разгуливают дементоры, забирая все тепло и всю радость, и наклоняются к самому лицу для поцелуя. Драко метался в горячечном бреду, еще больше запутываясь в простыне, набивая себе синяки о прикроватную тумбочку и смахивая с нее рукой чашку с последними глотками тыквенного сока, который он из экономии разбавлял уже несколько раз. Но чаще всего Малфою мерещился Поттер, который спокойно разгуливал по Хогвартсу, радостно болтая с Уизли и Грейнджер, и ему не было никакого дела до затерянного в дебрях Запретного Леса домика с покосившейся крышей и запертого в нем отчаявшегося Драко.

Именно поэтому Малфой никак не отреагировал, когда однажды дверь в хижину отворилась, и на пороге появился довольно потрепанный Гарри — в порванной мантии и с расцарапанным лицом.

— Малфой! — облегченно выдохнул Поттер, подходя ближе.

Однако в ответ тот только что-то неразборчиво пробормотал, и Гарри поразил его надтреснутый и какой-то незнакомый голос. Чувствовалось, что Драко давно ни с кем не разговаривал, разве что сам с собой.

Внезапно Малфой широко распахнул глаза и изо всех сил вцепился в руку Поттера.

— Ты все-таки пришел за мной! — чуть слышно проговорил он, улыбаясь, как безумный. — Ты все-таки пришел…