Мягкий полумрак, множество зажженных свечей, мерцающих таинственным светом, ненавязчивый запах мускуса, лепестки роз. Но на большее, чем окинуть комнату взглядом, времени не хватает — отвлекают руки, скользящие по груди, расстегивающие рубашку, ласкающие обнажаемую кожу. Легкие поцелуи, проводящие цепочку от мочки уха вниз на плечо, заставляющие откидывать голову, подставляя чувствительную шею. Не остается ни одной связной мысли. Испаряются, словно капли дождя под жарким солнцем, все мучившие вопросы. С каждым прикосновением, с каждой лаской становится все труднее сдерживать себя. Желание прижаться крепче и избавиться от мешающих преград — одежды одного и шелкового парео, прикрывающего бедра, другого — затмевает собой все вокруг. Не думать ни о чем, а просто раствориться в ощущениях, которые невозможно описать словами, от которых остаются лишь прерывистое дыхание и сдавленные стоны…

— Гарри, Гарри! — Поттер проснулся от того, что его лихорадочно трясли за плечо. — Тебе что, опять снился клуб? Может, тебе сходить туда еще раз? Кто знает, вполне возможно, что на этот раз ты наконец разберешься, тот стриптизер — твой знакомый или просто похож?

Вы очень похожи. Похожи, словно близнецы. Но все-таки есть некоторые различия, которые дают мне право говорить, что ты — не он.

Ты выглядишь точно так же, как вечно лохматое чудовище, которое действовало мне на нервы все время, пока мы учились в Хогвартсе. Ты как две капли воды похож на невыносимого гриффиндорца, раз за разом ловившего проклятый снитч за секунду раньше меня. У тебя та же походка, тот же голос, даже волосы точно так же растрепаны.

Но ты — не он.

Твои глаза — тоже зеленые — не вспыхивают огоньками веселья или ярости. Ты не ненавидишь, но и не любишь. Ты равнодушен, будто в тебе что-то перегорело. Ты не злишься, когда видишь меня, ты принимаешь мои визиты как само собой разумеющееся. Точно так же ты реагируешь и на Уизли и Грейнджер. Точнее, не реагируешь. Тебе все равно, есть кто-то рядом или нет, ты погружен в собственный мир, в котором нет места остальным.

Но я знаю, что каждую ночь во сне ты возвращаешься в прошлое. Откуда я знаю? Я видел, как ты мечешься по постели в очередном приступе кошмара, я слышал твои стоны и крики. Ты захлебывался от ужаса, комкая в судорожно сжатых пальцах простыни. Ты выкрикивал заклинания, размахивая зажатой в руке воображаемой волшебной палочкой. Ты снова сражался с Пожирателями и Темным Лордом... и снова спасал меня из этого ада.

И именно в такие моменты ты оживаешь, опять становишься собой — тем самым Мальчиком-который-выжил, которого я знал, которого ненавидел и который в одну секунду изменил всю мою жизнь.

Может быть, это неправильно — так думать. Но каждый раз я надеюсь, что ты откроешь глаза, и твой взгляд при этом не потеряет ясность. И ты вернешься. Настоящий ты, а не пустая оболочка, которая сейчас находится в отдельной палате госпиталя святого Мунго.

Твои друзья считают, что я прихожу к тебе только потому, что я обязан тебе жизнью, что я чувствую себя обязанным. Это их право, пусть думают, что хотят. Я не собираюсь никого ни в чем убеждать.

Я знаю только одно — ты обязан вернуться. Хотя бы ради того, чтобы я мог сказать тебе: "Даже не надейся услышать от меня спасибо, Поттер".

Драко сидел на кровати, уставившись в одну точку, и, закусив губу, глотал слезы, которые катились по его щекам, словно проливной дождь. Покрасневшие глаза красноречиво говорили о том, что плакал он уже достаточно долгое время.

— Драко, ты здесь? — Гарри приоткрыл дверь. — Почему ты сидишь в темноте?

Малфой никак не реагировал на его появление. Он продолжал пялиться в пространство, словно ничего не слышал.

— Драко, что случилось? О, мой бог! Неужели ты обиделся на то, что я уехал с Роном? Но пойми, нам нужно было потренироваться. У него плохо отработаны полеты на большой высоте, а ведь квиддичный матч уже послезавтра.

Как Малфой ни пытался держать себя в руках, сдавленные рыдания все равно прорвались, и он судорожно всхлипнул.

— Не переживай так, Драко. Ну пожалуйста! Если бы я знал, что ты так отреагируешь, я бы остался с тобой. А хочешь, я принесу тебе твои любимые взбитые сливки? Или горький шоколад с миндалем? Или большую чашку кофе с мятным ликером? Я не могу видеть тебя таким. Ну что мне сделать, чтобы ты успокоился?

— Поттер, ты сволочь! — вытирая ладонью слезы, процедил Драко. — Неужели сложно было предупредить, что "Унесенные ветром" плохо кончаются?

Из подвала донесся такой громкий хлопок, что Гарри, который варил на кухне кофе, вздрогнул и чуть не выпустил из рук турку, но в последний момент все-таки успел ухватить ее за деревянную ручку. Через пару минут он просунул голову в святая святых Драко Малфоя — лабораторию.

— У тебя все в порядке? — разгоняя рукой фиолетовый дым, поинтересовался Гарри.

— Похоронную мессу можешь не заказывать, — откуда-то справа донесся раздраженный голос Малфоя.

— И какие же последствия твоего эксперимента ждут меня сегодня? У тебя будет крапивница по всему телу? Или синие пальцы на ногах? Зеленые волосы? Глаза цвета киновари? — принялся гадать Гарри.

— Поттер! — возмутился Драко, выныривая в коридор и откашливаясь от едкого дыма испорченного зелья. — Ты меня уже достал этими словечками! Позавчера была "джезва", вчера — "трапеция", сегодня — "киноварь"…

— Хорошо, хорошо, — Гарри поднял руки в примирительном жесте. — Как скажешь. Красные.

— И чтобы в нашем доме я больше не видел ни одного кроссворда! Они на тебя плохо влияют, — подытожил Малфой и снова скрылся в лаборатории.

— Вот тебе и плюрализм мнений, — протянул ему вслед Поттер.