За окном была весна.

Нет, не так.

За окном была ВЕСНА, с её тонкими язычками молодых листьев, кофейными ручьями в канавах, солнечными зайчиками, мокрой травой и сладким запахом цветущей вишни. Из этого вытекали определённые последствия. Какие? А вот какие: ученики школы чародейства и волшебства «Хогвартс» совершенно потеряли способность заниматься. Они сидели, словно мартовские кошки, и осоловевшими взглядами смотрели на странное и непонятное явление: по стенам, шкафам и полу, заполняя собой всё и вся, тёк свет. Именно тёк, струился, словно игристое вино, тёк плавно, важно, ненавязчиво увлекая за собой. На солнечный водопад глазели все без исключения, и только когда учитель кашлянул в седьмой раз, ему удалось привлечь внимание класса.

«Весна, — скептически подумалось Люпину. — Кошки, собаки, птицы, бабочки и прочая земная нечисть. Ну какая тут к чертям собачьим ЗоТС?!» Рем наблюдал, как взгляды учеников медленно пытаются сфокусироваться на нём. Последними от созерцания оторвались главные школьные знаменитости Поттер и Малфой. Их взгляды встретились и тут же, словно обжёгшись друг об друга, метнулись в сторону, как будто сама мысль о том, что они могли разделять такую простую вещь, как солнце, была им неприятна.

«Ну, что ж, — по губам Рема зазмеилась лёгкая улыбка. — Посмотрим».

— Итак, — он хлопнул в ладоши, и шторы задёрнулись, а ученики судорожно забегали глазами по классу, пытаясь понять, что происходит. В дальнем углу обнаружилась странная матовая сфера, мягко мерцавшая в свете окружавших её свечей. — Это — Сфера Иллюзиона. Абсолютно непрозрачная. Не выпускает ни изображение, ни звуки, ни запахи. Что это значит? А вот что: вы можете беспрепятственно войти туда, но снаружи не будет видно и слышно, чем вы занимаетесь. Существует улучшенный вариант, который кроме вас никого не впускает, но об этом потом. Сейчас один из вас зайдёт туда с завязанными глазами, а остальные по очереди будут присоединяться к нему и говорить или делать что-нибудь приятное. На всё про всё у вас есть не более пятнадцати секунд.

Непонимание было очевидным. Ученики недоумённо переглядывались. Девочки хихикали, гриффиндорцы переговаривались, слизеринцам, казалось бы, всё равно. Тягучий, как патока голос, перекрыл говор в классе:

— Зачем? — Малфой смотрел на учителя в упор. — Зачем нам делать это?

— Это — доверие, мистер Малфой. Проверка на доверие. Чувство команды, чувство товарища. Чувство того, что не вы сейчас контролируете ситуацию. Не волнуйтесь, если будут делать что-то недозволенное — я узнаю. Вперёд.

Они входили внутрь с завязанными глазами, словно слепые котята, ждали, выходили и заходили снова. Выходили молча, с румянцем на щеках, кидали взгляд на какого-нибудь мальчика или девочку. Взгляды сталкивались, переплетались, говорили, вершили таинство. Неслышно шевелились губы двух людей, клянясь, обещая. Атмосфера свершения чуда захватила всех.

— Гарри, — мальчик словно очнулся. — Вперёд.

На глаза мягко легла повязка. Гарри привык к темноте, до одиннадцати лет ему не требовались очки, чтобы слепо нашарить нужную вещь в сумраке чулана. Тьма не была для него нова и неожиданна, поэтому он, не теряясь, шагнул в сферу.

И потерял ощущение времени.

Был только шёпот и касание рук, чьи-то неслышные шаги, то лёгкие, женские, то размашистые, враскачку; то тяжёлые, неуклюжие, то грациозные, почти летящие. Шорохи и шепотки накрыли его с головой, он почти потерялся в этом вихре, слыша и слушая: «ты настоящий друг... самый лучший... я верю в тебя... я тебя никогда не брошу... мы тебя не оставим, дружище... замечательный... добрый... хороший... смелый…» Секунда замерла в воздухе, выстрелила в ушах пауза. Скользящие шаги приблизились и замерли в нерешительности. Где-то близко обжёг кожу вздох, на плечи осторожно легли руки. Лёгкие губы на мгновение прижались там, где линия подбородка переходит в ухо, почти неосязаемо прошлись по ней, накрыли его собственные губы и исчезли, не дав ощущению нереальности полностью захлестнуть. Почему-то дрожали губы и жарко захолонуло сердце, руки дёрнулись непроизвольно: удержать, не отпустить... «Давай попробуем», — хриплый шёпот в ухо, касание, вздох...

— Гарри! Гарри, звонок уже был! Гарри?

— А... Да, профессор, я...

— Всё в порядке? — почему-то лукаво спросил Люпин.

— Ага...— не совсем осознавая, чего от него хотят, ответил Гарри. — Я... это... пойду?

— Иди, иди, подлечи косноязычие. — Гарри сейчас был явно не в состоянии оценить сарказм. Вылетев из класса, он наткнулся на Рона.

— А, привет! Классно было, да? Слушай, а что у тебя там Малфой делал? Он как последний вышел, лицо каменное, а глаза так и сверкают, вот картинка-то бы...

— Малфой? — перебил его Гарри. — Ты говоришь, Малфой был последним? Да? Ты уверен?

— Уверен, конечно, а... Эй, Гарри! Стой, ты куда?!

* * *

Профессор Люпин пил чай и чему-то улыбался. Сквозь дверную щель он видел двух подростков, которым, казалось, ни до чего нет дела. Драко стоял, прислонившись к стене и слегка скосив взгляд к полу; Гарри с совершенно непередаваемой смесью вызова и смущения на лице упорно искал что-то в его лице. А потом вдруг порывисто обнял его, шепнув что-то на ухо, резко отстранился, развернулся и убежал.

Драко остался в коридоре, прижимая ладонь к щеке.